"Иван Гаврилович Чигринов. Оправдание крови " - читать интересную книгу автора

- Не говори, Антон! - Оно бы и грех было Зазыбе не уцепиться за
последние слова Браво-Животовского, смысл которых прозвучал неуверенно и
даже двояко. - Настоящий игрок всегда знает, с какой карты когда ходить. Его
ни черт, ни сатана не собьют. Ты же, видать, ни разу и не перекинулся с
нашими мужиками в карты?
Будто в великом удивлении, Браво-Животовский повернул голову к Зазыбе,
испытующе прищурился, даже стало видно, как вокруг глаз собралась мелкими
морщинками кожа.
- Нет, - тем не менее просто и легко ответил он и еще проще и легче
спросил: - А что? - будто не очень догадываясь, почему вдруг Зазыбу, который
молчал столько времени и не осмеливался, а может, и не хотел возражать ему,
заинтересовала такая несущественная деталь.
- А то, что они бы уж тебя наверняка научили, с какой карты ходить, а
какую в козырях держать, - ответил Зазыба и тоже испытующе поглядел на
полицейского.
Тот понял скрытый смысл Зазыбовой речи, на мгновение смутился, видно,
жалея, что так неосторожно подставил себя.
- Проживем как-нибудь и без ихней науки, - сказал Браво-Животовский и
дернул от досады левой щекой.
- Ну-ну...
Тем временем вокруг убитого лося кипела толпа - сбежались все
поглядеть, какого такого зверя подстрелил Рахим, приведенный в деревню
Романом Сёмочкиным. Зазыбе видно было, как чего-то все нырял в толпу и
выныривал оттуда, будто вправду доставал дно, Микита Драница, а счетовод
Падерин стоял уже против Рахима, доказывал что-то "полевщику", тыкая его в
грудь пальцем; чуть поодаль от веремейковцев стоял Силка Хрупчик, - не
иначе, этому очень любопытно было, как подростки гонялись по лугу за
пугливым лосенком, словно он, опытный ловчий, дожидался той минуты, когда и
осиротелый лосенок, и его мучители выбьются из сил, чтобы потом завладеть
жертвой самому; даже Кузьма Прибытков с палкой и на больных ногах-раскоряках
и тот успел как-то оказаться вместе с другими веремейковцами на суходоле,
тоже приковылял, охваченный любопытством. А все это происходило невдалеке,
может, шагах в семидесяти от криницы, деревянный ободок которой высунулся
над землей своим краем так высоко, что ее хорошо видно было глазу чуть ли не
с гутянской дороги.
Кругом Веремеек вообще было много криниц - одни выкопаны хозяйственными
людьми, которым выпало работать долгое время без воды, другие выбились на
поверхность из глубин земли сами. Во всяком случае, куда бы кто ни
отправлялся из Веремеек в не слишком далекий путь, он не брал с собою
баклажку, потому что всегда мог напиться из придорожного колодца. Эту
криницу выкопал захожий солдат, еще когда было в деревне крепостное право, а
в армии рекрутчина. Солдат попал в Веремейки по дороге из Унечи -
возвращался с царской службы то ли в Маластовку, которая была в тридцати
верстах отсюда, то ли даже в Латоку. Прожил он в Веремейках... Но как раз
вот этого никто в памяти не сохранил. Известно только, что приглядел солдат
себе в деревне вдову, нанялся косить ей пожню, ну, и, как бывает, в ласке да
согласии прижил младенца. Но память о себе оставил в Веремейках не тем, а
этой вот криницей. Очень пригодилась она веремейковцам, даже стали с той
поры заботиться, чтобы не иссяк квелый родничок, вода которого всегда была
холодной и вкусной. Пытались также объявить источник святым. Один год даже