"Ольга Чигиринская. Ваше благородие (Продолжение романа В.Аксёнова 'Остров Крым') " - читать интересную книгу автора

опыта, поставленного на собственной шкуре. И они будут проклинать весь мир,
лишившись единственного, что по-настоящему ценили - своего повседневного
материального благополучия, когда можно пойти в колбасную лавку и выбрать из
сорока сортов колбасы и пятидесяти - сыра, это если лень идти квартал до
"Елисеева и Хьюза", где сортов соответственно восемьдесят и сто; когда
покупаешь новый магнитофон не потому, что старый сломался, а потому что у
нового более совершенная стереосистема и встроенный радиоприемник; когда
нужно долго объяснять Тэмми, случайно заглянувшей в сборник Трифонова, что
такое "обмен" и почему в СССР человек не может купить квартиру в кредит или
хотя бы снять себе такую каморку, какую снимает в "доходном доме"
Верещагин... Что может дать им СССР, если все, что там есть хорошего - это
гении, а гениев крымскому обывателю не понять, и - вот парадокс! - доступ к
их текстам, фильмам и полотнам у крымца, опять же, го-ораздо проще, чем у
жителя Советской России...
Конечно, Лучников в своем порыве больше интересуется другим вопросом -
что может дать России Крым? Хороший вопрос, но вот я - я, лично! - не хочу
ей давать ничего.
"Отберут".
"Посмотрим!"
Итак, раздираемый сложными чувствами капитан Верещагин, и унтер
Сандыбеков, едва добившийся от американки-канадки-австралийки хоть
зачаточного интереса, покинули отель, и отправились в аэропорт, чтобы сесть
в самолет до Дели и успеть на рейс Дели-Дубаи-Симфи.
Сложные чувства капитана долго искали себе выход, и неожиданно нашли
разрядку на унтере, который попался, что называется, под горячую руку.
- Калон кора, кэп! - вздохнул Шамиль о покинутой девице. - Вэри гарна
ханам...
И тут Верещагин слегка сорвался, за что ему почти тут же стало стыдно.
- Послушай, Шэм! - сорвался он, - Будь добр, свой воляпюк употребляй в
Крыму. А со мной здесь говори по-русски.
- Виноват, ваше благородие, - жестяным голосом ответил Шэм. Он,
по-видимому, серьезно обиделся. Серьезно, но ненадолго. Надолго обижаться он
не умел.
Уже в самолете, летевшем в Дели, он спросил тоном примирения:
- Кэп, а вы знаете, кто может считаться гражданином Непала?
Дождался отрицательного кивка и выдал:
- Тот, кто был зачат непальцем и непалкой.

2. Два капитана


...Еду я на Родину.
Пусть кричат "Уродина!",
А она нам нравится,
Хоть и не красавица,
К сволочи доверчива,
Ну а к нам... Эй, начальник!

Ю. Шевчук "Родина"
Дубаи, 28 апреля, 0742