"Ольга Чигиринская. Ваше благородие (Продолжение романа В.Аксёнова 'Остров Крым') " - читать интересную книгу автора

"Облака плывут, облака... Не спеша плывут, как в
кино..."


"В Рождество все немного волхвы..."

На конец шестидесятых пришлось начало культурного обмена. Фильмы и
книги прямо хлынули из Советского Союза, причем, учитывая требования рынка,
уровень их был вполне приличным. В Госкомиздате не дураки сидели, а на
твердую крымскую валюту покупали сахар и табак у друга Фиделя.
Стругацки-бум, Семенов-бум, Аксенов-бум, - волны прокатывались над Островом,
миллионы сыпались в бездонные карманы Советской родины, кусок отрезали и
творцам: ладно, подавитесь.
Но кое-что шло из Союза не по каналам Госкомиздата. Кое-что провозилось
в двойных стенках чемоданов и - микрофильмами - в туристских фотоаппаратах.
Варламов. Солженицын. Гинзбург. Синявский.
Хотелось не просто читать, слушать и смотреть. Хотелось понять.
Повторимся - на то была личная причина.
Иногда ему казалось, что он понял. Иногда - что не поймет никогда.
Идея Общей Судьбы стала его проклятием два года назад. По большому
счету, на Острове существовала одна умная газета - лучниковский "Русский
Курьер". Мимо нее нельзя было пройти никак: а что читать? Таблоиды? "Южный
Берег"? "Русский артиллерист"? Всякий, у кого в голове были мозги, читал
"Курьер". В этом была даже некоторая фронда, особенно для офицера. Потом
фронда вошла в моду, а Идея Общей Судьбы - в силу. Сволочь прекраснодушная,
скрипел зубами Арт, открывая страничку с очередной колонкой редактора, ты
хоть понимаешь, что ты делаешь?
Сволочь, похоже, отлично понимала. В отличие от миллионов других - не
сволочей, напротив, отличных ребят, девушек, мужчин, женщин... То есть,
сволочь хотела, чтобы понимали и они. Сволочь норовила рассказать об СССР
самую черную, самую неприглядную правду - достигая совершенно обратного
результата. С этим уже ничего не поделаешь, констатировал Верещагин, слыша,
как обсуждается среди офицеров последний чемпионат мира по хоккею: "НАШИ
показали, что Лига - просто американский междусобойчик. По гамбургскому
счету НАШИ сильнее..." Это уже национальный психоз, наподобие фашистского
движения или исламской революции в Иране.
Всей правды рассказать невохможно - вот, чего Лучников никогда не
поймет. Как, как объяснить им всем, что вот курсант Верещагин читал о войне,
морально готовился, о чем-то догадывался, но когда угодил на войну - это
было уже совсем другое! Есть разница между строчкой про чужую кровь под
ногтями - и чужой кровью под ногтями. Так и здесь то же самое - все будет не
так, как вы себе представляете, а много хуже!
"Но троянцы не поверили Кассандре..." Кто такой капитан Верещагин - они
Солженицыну не верят. Рукоплещут - и не верят.
Хорошо, сдохните вы, все мученики-добровольцы. Поезжайте туда и
похороните себя за железным занавесом, подавитесь своим покаянием, но не
трогайте остальных людей. Пусть у них будет свой маленький мирок - не такой
возвышенный и духовный, как у тех, кто выстоял под северным ветром, но ведь
ТАКОГО у них никогда не будет. Мучиться они будут по полной программе, это
нам всем обеспечат, а вот взлететь дано не каждому, это я тоже знаю из