"Гилберт Кийт Честертон. Неведение отца Брауна (Кентерберийские рассказы)" - читать интересную книгу автора

- А вы-то откуда знаете всю эту гадость? - воскликнул Фламбо.
- Наверное, потому, что я простак-холостяк,- сказал Браун.- Вы никогда
не думали, что человек, который все время слушает о грехах, должен хоть
немного знать мирское зло? Правда, не только практика, но и теория моего
дела помогла мне понять, что вы не священник.
- Какая еще теория? - спросил изнемогающий Фламбо.
- Вы нападали на разум,- ответил Браун.- Это дурное богословие.
Он повернулся, чтобы взять свои вещи, и три человека вышли в сумерках
из-за деревьев. Фламбо был талантлив и знал законы игры: он отступил назад и
низко поклонился Валантэну.
- Не мне кланяйтесь, mon ami <- Мой друг (фр.).>,- сказал Валантэн
серебряно-звонким голосом.- Поклонимся оба тому, кто нас превзошел.
И они стояли, обнажив головы, пока маленький сельский священник шарил в
темноте, пытаясь найти зонтик.

ТАЙНА САДА

Аристид Валантэн, начальник парижской полиции, опаздывал домой к
званому обеду, и гости начали съезжаться без него. Их любезно встречал
доверенный слуга Валантэна - Иван, старик со шрамом на лице, почти таком же
сером, как его седые усы; он всегда сидел за столом в холле, сплошь
увешанном оружием. Дом Валантэна был, пожалуй, не менее своеобразен и
знаменит, чем его хозяин. Это был старинный особняк с высокими стенами и
высокими тополями над самою Сеной, построенный довольно странно, хотя эта
странность и была удобна для полицейских - никто не мог проникнуть в него,
минуя парадный вход, где постоянно дежурил Иван со своим арсеналом. К дому
примыкал сад, большой и ухоженный, туда вело множество дверей; от внешнего
же мира его наглухо отгораживала высокая, неприступная стена, усаженная по
гребню шипами. Такой сад как нельзя лучше подходил человеку, убить которого
клялась не одна сотня преступников.
Как говорил Иван, хозяин звонил по телефону, что задержится минут на
десять. Сейчас Валантэн занимался приготовлениями к смертным казням и
прочими мерзкими делами; он всегда пунктуально выполнял эти обязанности,
хотя они и были ему глубоко отвратительны. Беспощадность, с какой он
разыскивал преступников, всегда сменялась у него снисходительностью, когда
доходило до наказания. Поскольку он был величайшим во Франции, да и во всей
Европе мастером сыщицких методов, его огромное влияние играло благотворную
роль, когда речь шла о смягчении приговоров и улучшении тюремных порядков.
Он принадлежал к числу великих вольнодумцев-гуманистов, которыми славится
Франция; а упрекнуть их можно разве лишь в том, что их милосердие еще
бездушнее, чем сама справедливость.
Валантэн приехал в черном фраке с алой розеткой (в сочетании с темной
бородой, пронизанной первыми седыми нитями, они придавали ему весьма
элегантный вид) и прошел прямо в свой кабинет, откуда вела дверь на садовую
лужайку. Дверь эта была отворена, и Валантэн, тщательно заперев свой саквояж
в служебном сейфе, постоял несколько минут около нее. Яркая луна боролась со
стремительно летящими, рваными, клочковатыми тучами (недавно прошла гроза) и
Валантэн глядел на небо с грустью, не свойственной людям сугубо научного
склада. Возможно, однако, что такие люди могут предчувствовать самые роковые
события своей жизни. Как бы там ни было, он быстро справился со своими