"Гилберт Кийт Честертон. Грехи графа Сарадина" - читать интересную книгу автора

Граф Сарадин занялся своими гостями с величайшим вниманием и тактом.
Узнав, что Фламбо любит рыбную ловлю и мечтает поскорее заняться ею, он
проводил его на реку и показал наилучшее место. Оставив там Фламбо вместе
с его яликом, он вернулся в собственном челноке; через двадцать минут он
уже сидел с отцом Брауном в библиотеке, с той же учтивостью погрузясь в
философские интересы священника. Казалось, он был одинаково сведущ и в
рыбной ловле, и в книгах, правда, не самого поучительного свойства, и
говорил языках на шести, правда, преимущественно в жаргонном варианте.
Судя по всему, он живал в самых различных городах и общался с самой
разношерстной публикой, ибо в самых веселых его историях фигурировали
игорные притоны и курильщики опиума, беглые австралийские каторжники и
итальянские бандиты. Отец Браун знал, что граф Сарадин, бывший когда-то
светским львом, провел последние годы в почти беспрестанных путешествиях,
но он и не подозревал, что путешествия эти были столь забавны и столь
малопочтенны.
Такой чуткий наблюдатель, каким был отец Браун, ясно ощущал, что при всем
достоинстве светского человека графу Сарадину был присущ особый дух
беспокойства и даже безответственности. Лицо его было благообразным,
однако во взгляде таилось что-то необузданное; он то и дело барабанил
пальцами или нервно вертел что-нибудь в руках, словно человек, здоровье
которого подорвали наркотики или спиртное; к тому же кормила домашней
власти были не в его руках, чего, впрочем, он и не скрывал. Всем в доме
заправляли домоправительница и дворецкий, особенно последний, на котором,
несомненно, и держался весь дом. Мистер Поль был, безусловно, не
дворецким, а, скорее, управляющим или даже камергером; обедал он отдельно,
но почти с той же торжественностью, что и его господин; слуги перед ним
трепетали; и хоть он для приличия и советовался с графом, но делал это
строго и церемонно, словно был поверенным в делах, а отнюдь не слугой.
Рядом с ним мрачная домоправительница казалась просто тенью; она совсем
стушевалась и была всецело им поглощена, так что Брауну не пришлось больше
услышать ее страстного шепота, приоткрывшего ему тайну о том, как младший
брат шантажировал старшего. Он не знал, верить ли этой истории об
отсутствующем капитане, но в графе Сарадине было нечто ускользающее,
потаенное, так что история эта не казалась вовсе невероятной.
Когда они вернулись наконец в длинную залу с окнами и зеркалами, желтый
вечер уже лег на прибрежные ивы; вдалеке ухала выпь, словно лесной дух бил
в крошечный ба рабан. И снова, словно серая туча, в уме священника всплыла
мысль о печальном и злом колдовстве.
- Хоть бы Фламбо вернулся,- пробормотал он.
- Вы верите в судьбу? - внезапно спросил его граф Сарадин.
- Нет,- отвечал его гость,- Я верю в Суд Господень. Граф отвернулся от
окна и как-то странно, в упор взглянул на священника; лицо его на фоне
пламенеющего заката покрывала густая тень.
- Что вы хотите этим сказать? - спросил он.
- Только то, что мы стоим по сю сторону завесы,- отвечал отец Браун.- Все,
что здесь происходит, казалось бы, не имеет никакого смысла; но оно имеет
смысл где-то в другом месте. Там настоящего преступника ждет возмездие.
Здесь же оно нередко падает не на того, на кого следует.
Граф издал какой-то странный звук, словно раненое животное, глаза его на
затененном лице как-то странно засветились. Новая и острая догадка