"Гилберт Кийт Честертон. Человек, который знал слишком много" - читать интересную книгу автора

стали появляться просветы, похожие на окна из разноцветных стекол, лес
поредел и отступил, и, по мере того как спутники продвигались дальше, его
сменили рощицы, в которых, по словам Фишера, целыми днями охотились гости.
Примерно через двести ярдов они подошли к первому повороту дороги.
Здесь стоял ветхий трактир с потускневшей вывеской "Виноградные
гроздья". Потемневший от времени, почти черный на фоне лугов и неба, он
манил путника не больше, чем виселица. Марч заметил, что тут, вероятно,
вместо вина пьют уксус.
- Хорошо сказано, - ответил Фишер. - Так оно и было бы, если бы
кому-нибудь пришло в голову спросить вина. Но пиво и бренди здесь хороши.
Марч с некоторым любопытством последовал за ним. Отвращение,
охватившее Марча, отнюдь не рассеялось, когда он увидел длинного костлявого
хозяина; молчаливый, с черными усами и беспокойно бегающими глазами, он
никак не соответствовал романтическому типу добродушного деревенского
кабатчика. Как ни был он скуп на слова, из него все же удалось извлечь
кое-какие сведения.
Фишер начал с того, что заказал пиво и завел с ним пространную беседу
об автомобилях. Можно было подумать, что он считает хозяина авторитетом,
отлично разбирающимся в секретах мотора и в том, как надо и как не надо
управлять машиной. Разговаривая, Фишер не спускал с него упорного взгляда
блестящих глаз. Из всей этой довольно мудреной беседы можно было в конце
концов заключить, что какой-то автомобиль остановился перед гостиницей
около часу назад, из него вышел пожилой мужчина и попросил помочь наладить
мотор.
Кроме того, он наполнил флягу и взял пакет с сандвичами. Сообщив это,
не слишком радушный хозяин поспешно вышел и захлопал дверьми в темной
глубине дома.
Скучающий взор Фишера блуждал по пыльной, мрачной комнате и наконец
задумчиво остановился на чучеле птицы в стеклянном футляре, над которым на
крюках висело ружье.
- Пагги любил пошутить, - заметил он, - правда, в своем, довольно
мрачном, стиле. Но покупать сандвичи, перед тем как собираешься покончить
жизнь самоубийством, - пожалуй, слишком мрачная шутка.
- Если уж на то пошло, - ответил Марч, - покупать сандвичи у дверей
богатого дома тоже не совсем обычно.
- Да... да, - почти механически повторил Фишер, и вдруг глаза его
оживились, и он серьезно взглянул на собеседника. - Черт возьми, а ведь
правда! Наводит на очень любопытные мысли, а?
Наступило молчание. Вдруг дверь так резко распахнулась, что Марч от
неожиданности вздрогнул, в комнату стремительно вошел человек и направился
к стойке. Он постучал по ней монетой и потребовал бренди, не замечая Фишера
и журналиста, которые сидели у окна за непокрытым деревянным столом. Когда
же он повернулся к ним, у него был несколько озадаченный вид, а Марч с
крайним удивлением услышал, что его спутник назвал его Боровом и представил
как сэра Говарда Хорна.
Министр выглядел гораздо старше, чем на портретах в иллюстрированных
журналах, где политических деятелей всегда омолаживают; его прямые волосы
чуть тронула седина, но лицо было до смешного круглое, а римский нос и
быстрые блестящие глаза невольно наводили на мысль о попугае. Кепи было
сдвинуто на затылок, через плечо висело ружье. Гарольд Марч много раз