"Гилберт Кийт Честертон. Человек, который знал слишком много" - читать интересную книгу автора

указательный столб, высилась темная одинокая фигура. Это был рослый человек
в грубом охотничьем костюме, с непокрытой головой и всклокоченными
вьющимися волосами, придававшими ему довольно странный вид. Когда спутники
подошли ближе, первое впечатление рассеялось; перед ними стоял обыкновенный
джентльмен, который так поспешно вышел из дому, что не успел надеть шляпу и
причесать волосы. Как издали, так и вблизи было видно, что он очень силен и
красив животной красотой, хотя глубоко посаженные, запавшие глаза несколько
облагораживали его внешность. Марч не успел разглядеть его, так как Фишер,
к его удивлению, буркнул: "Хелло, Джон", - и, даже не сообщив ему о
катастрофе по ту сторону скал, прошел мимо, словно тот действительно был
указательным столбом. Сравнительно мелкий этот факт оказался первым звеном
в цепи странных поступков нового знакомого.
Человек, мимо которого они прошли, весьма подозрительно посмотрел им
вслед, но Фишер продолжал невозмутимо шагать по прямой дороге, ведущей к
воротам большого поместья.
- Это Джон Берк, путешественник, - снисходительно объяснил он. - Я
полагаю, вы слышали о нем: он охотник на крупного зверя. Жаль, я не мог
остановиться и представить вас. Ну, думаю, вы увидите его позже.
- Я читал его книгу, - сказал заинтересованный Марч. - Чудесно
описано, как они только тогда обнаружили слона, когда он громадной головой
загородил им луну.
- Да, молодой Гокетт пишет прекрасно... Как, разве вы не знаете, что
книгу Берка написал Гокетт? Берк только ружье умеет держать в руках, а
ружьем книгу не напишешь. Но он тоже, по-своему, талантлив. Отважен, как
лев, даже еще отважнее.
- По-видимому, вы неплохо его знаете, - заметил, смеясь, совсем сбитый
с толку Марч, - да и не только его.
Фишер наморщил лоб, и взгляд его стал странным.
- Я знаю слишком много, - сказал он. - Вот в чем моя беда. Вот в чем
беда всех нас и всей этой ярмарки: мы слишком много знаем. Слишком много
друг о друге, слишком много о себе. Потому я сейчас и заинтересован тем,
чего не знаю.
- А именно? - спросил Марч.
- Почему умер Пагги.
Они прошли по дороге около мили, перебрасываясь замечаниями, и у Марча
появилось странное чувство: ему стало казаться, что весь мир вывернут
наизнанку. Мистер Хорн Фишер не старался чернить своих высокородных друзей
и родных: о некоторых он говорил даже нежно. И тем не менее все они - и
мужчины и женщины - предстали в совершенно новом свете; казалось, что они
случайно носят имена, известные всем и каждому и мелькающие в газетах.
Самые яростные нападки не показались бы Марчу такими мятежными, как эта
холодная фамильярность. Она была подобна лучу дневного света, упавшему на
театральную кулису.
Они дошли до ворот парка, но, к удивлению Марча, миновали их, и Фишер
повел его дальше по бесконечной прямой дороге. До встречи с министром еще
оставалось время, и Марч не прочь был посмотреть, чем кончатся приключения
его нового знакомого. Спутники давно оставили позади поросшие вереском
луга, и половина белой дороги стала серой от тени торвудских сосен. Деревья
громадным серым барьером заслонили солнечный свет, и казалось, в глубине
леса ясный день обернулся темной ночью. Однако вскоре между густыми соснами