"Гилберт Кийт Честертон. Парадоксы мистера Понда" - читать интересную книгу автора

был и господин с серовато-синим кольцом, мсье Луи.
- Ладно, - сказал Маркус, нахмурившись. - Пускай стараются. Это их
последний шанс.
- Что вы имеете в виду? - поинтересовался Понд.
Маркус еще больше нахмурил брови, забеспокоился и наконец сердито,
неохотно произнес:
- Да, я их не одобряю. Я не понимаю, как республика примирит это с
либеральным принципом - не давить на прессу. Но они давят на прессу,
подавляют ее. Они просто взбесились. Не думаю, что премьер-министру
нравится подавлять, но министр внутренних дел - сущий дьявол, и он свое
возьмет. Во всяком случае, завтра в редакцию ворвется полиция, и это, может
быть, последний выпуск.
Маркус оказался пророком, если говорить о следующем утре. Видимо, был
подготовлен очередной выпуск - но распространить его не удалось, полиция
захватила все экземпляры. Одетые в черное буржуа, сидящие у кафе, остались
незапятнанными; только в углу у пожарного крана, под вьющимися растениями,
сидел мсье Луи, читая свой экземпляр кроваво-алой листовки и не внемля
переменам. Некто косился в его сторону - и Понд приметил за ближним
столиком м-ра Хасса, книготорговца, в черном цилиндре и при белых
бакенбардах, поглядывающего с колючим подозрением на того, кто читал
красный листок.
Маркус и Понд уселись за свой обычный столик; и тут же, сразу мимо
стремительно промаршировал отряд полицейских, очищая улицы. С ними шагал,
еще стремительнее, приземистый, квадратный мужчина с надменными усами, в
каком-то мундире, размахивая зонтиком, словно саблей. Это был знаменитый и
в высшей степени воинственный д-р Кох, министр внутренних дел; он
предводительствовал полицейским рейдом, и его выпученные глаза моментально
отметили алое пятно в углу переполненного кафе.
Он встал перед мсье Луи и заорал, как на параде:
- Запрещено читать листовки! Там прямой призыв к преступлению!
- Как же, - любезно спросил мсье Луи, - как же я могу обнаружить столь
печальный факт, если их не прочитаю?
Что-то в его вежливом тоне взбесило министра. Указывая на него зонтом,
он завопил:
- Вас арестуют! Вас могут выслать! Вы знаете, почему?
Не из-за этого бреда. Вам не нужен клочок красной бумаги, чтобы
отличаться от приличных граждан.
- Поскольку мои грехи - как багряное, - сказал незнакомец, мягко
склонив голову, - мое присутствие здесь и впрямь опасно. Отчего бы вам не
арестовать меня?
- Вы только и ждете, не арестуем ли мы вас, - злобно сказал министр. -
Во всяком случае вам не арестовать нас и целый социальный механизм. Неужели
вы думаете, что мы позволим этому ржавому гвоздю остановить колесо
прогресса?
- Неужели вы думаете, - сурово спросил другой, - что все колеса вашего
прогресса сделали хоть что-то, кроме того, конечно, что давили бедняков?
Нет, я не имею чести быть одним из граждан вашего государства; одним из тех
счастливых, радостных, сытых, благополучных граждан, которых вы морите
голодом. Но я и не подданный другого государства, и у вас будут особые
трудности, если вы хотите выслать меня на родину.