"Гилберт Кийт Честертон. Парадоксы мистера Понда" - читать интересную книгу автора

совершенно сбившей с толку бедного Уоттона в тот особенный вечер. Уоттон
был старомодный дипломат - из тех, что тем больше кажутся патриотами, чем
больше стараются быть космополитами. Не будучи милитаристом, он отличался
воинственностью и хранил покой, отстукивая фразы из-под жестких седых усов.
Подбородок был у него массивней лба.
- Мне рассказывают, - говорил Уоттон, - что поляки и литовцы пришли к
соглашению насчет Вильно. Это старый спор, конечно; и я полагаю, на каждой
стороне - своя правда.
- Вы настоящий англичанин, Уоттон, - сказал Гэхеген, - вот вы и
говорите: "Все эти иностранцы похожи друг на друга". Вы правы, если имеете
в виду, что все мы не похожи на вас. Англичане - безумцы на Земле,
думающие, будто все прочие сошли с ума. Но мы, знаете, иногда отличаемся
друг от друга. Даже в Ирландии мы все разные. А вы видите, как папа Римский
осуждает большевиков или французскую революцию, раздиравшую на части
Священную Римскую империю, и говорите про себя: "Какая может быть разница
между Твидлдамом и Твидлди?" {персонажи из сказки Льюиса Кэрролла "Алиса в
Зазеркалье", совершенно похожие друг на друга}
- Между Твидлдамом и Твидлди, - вставил Понд, - нет никакой разницы.
Вы вот запомнили, что они согласились. Но подумайте-ка, в чем они
согласились!
Уоттон, несколько сбитый с толку, в конце концов проворчал:
- Если они согласились, значит, не будет ссоры.
- Смешная вещь - соглашения! - сказал Понд. - К счастью, люди, как
правило, не спешат соглашаться, пока не упокоятся в своей постели. Люди
очень редко соглашаются полностью и до конца. Знал я двоих, коим довелось
прийти к столь полному согласию, что один из них, естественно, убил
другого; но, как правило...
- "Прийти к столь полному согласию", - повторил Уоттон, задумавшись. -
А вы не уверены, что хотели сказать: "прийти к столь полному несогласию"?
Гэхеген глухо захохотал.
- О, нет! - воскликнул он. - Я не знаю, что он хотел сказать, но он не
хотел сказать ничего, что имело бы смысл.
Однако Уоттон со свойственной ему весомостью и упрямством все же
попытался призвать оратора к вящей ответственности, и мистер Понд с явною
неохотой вынужден был объяснить, что он имел в виду, посему мы и послушаем
эту историю.

***

Одна тайна повлекла за собой другую - странное убийство Джеймса
Хаггиса из Глазго, заполнившее страницы шотландских и английских газет
много лет назад. С виду это была курьезная история с еще более курьезными
последствиями. Хаггис был известным и благополучным горожанином, мировым
судьей и церковным старостой. Однако он бывал иногда весьма непопулярным;
хотя, говоря по справедливости, непопулярен он бывал из-за своей
преданности непопулярным делам. Он являл собой образчик старого радикала,
более сурового и старомодного, чем любой тори, и, поддерживая в теории как
экономию, так и реформу, умудрялся делать вывод, что почти всякая реформа
чересчур убыточна. Таким образом, он одиноко противостоял той всесторонней
поддержке, которую общественность оказывала кампании д-ра Кэмпбелла,