"Гилберт Кийт Честертон. Парадоксы мистера Понда" - читать интересную книгу автора

знал, что мужчине необходим друг, и лучше всего - женщина, с которой он мог
бы говорить до рассвета. Он достаточно хорошо знал ирландцев; он знал, что
ни дьявол, ни динамит не остановит их, когда они читают стихи. Черные
мысли, мучившие его в саду, рассеялись при звуке сильного и спокойного
голоса ирландки. Но потом им снова овладела тревога, хотя и более смутная.
Ведь все-таки кто-то убил несчастного Фреда Февершема.
Теперь он был твердо уверен, что не жена. Уверен также, что не
Гэхеген. Он пошел домой, раздумывая, кто же убийца, но только одну ночь
пришлось ему искать ответа.
Утренние газеты сообщили о загадочном самоубийстве мистера Льюка из
известной адвокатской конторы "Мастере, Льюк и Мастере". И мистер Понд стал
себя укорять: как это он не подумал, что человек, всю жизнь опасавшийся,
чтобы его не надули, может обнаружить, что его надувает собственный
поверенный. Февершем вызвал Льюка на полночное свидание в свой сад для
объяснений. Но мистер Льюк, чрезвычайно заботившийся о своей
профессиональной репутации, принял срочные меры, чтобы Февершем ничего
никому не сказал.
- Как неприятно, что все так получилось!.. - кротко сокрушался мистер
Понд. - Во время нашей беседы я заметил, что он сильно напуган. И, знаете,
я очень боюсь, что это я его напугал.

КОГДА ДОКТОРА СОГЛАШАЮТСЯ

Парадоксы мистера Понда были весьма своеобразными.
Они бросали парадоксальный вызов даже самим правилам парадокса, ибо
парадокс, по определению, - это "истина, поставленная на голову, чтобы
привлечь внимание". Парадокс оправдывается на том основании, что множество
мирских предрассудков все еще прочно стоит на ногах, а не на голове (ибо ее
нет). Но следует признать, что литераторы, подобно шутам, шарлатанам или
нищим, весьма часто стараются привлечь к себе внимание. Они нарочито
выводят - в одной строке пьесы или же в начале или конце параграфа - этакие
шокирующие сентенции; так, например, мистер Бернард Шоу написал: "Золотое
правило гласит, что нет золотых правил", Оскар Уайльд отметил: "Я могу
противостоять всему, кроме искушения"; а тот бумагомаратель, что выполняет
за грехи юности нелегкую епитимью, благородно восхваляя достоинства мистера
Понда, и чье имя не заслуживает упоминания в одном ряду с двумя
вышеозначенными, сказал в защиту всяких дилетантов, любителей, да и прочих,
подобных ему самому, бездарностей: "Если что-то стоит делать, это стоит
делать плохо". Именно в таких делах погрязают писатели; и тогда критики
объясняют им, что все это - "болтовня, рассчитанная на эффект", ну а
писатели отвечают: "На какого же еще дьявола болтать?
Чтоб не было эффекта?" В общем, все это довольно нелепо.
Однако мистер Понд принадлежал к более деликатному сословию, и у него
были совсем иные парадоксы. Просто невозможно было бы представить, что
мистер Понд стоит на голове. Но представить его стоящим на голове было бы
менее затруднительно, нежели вообразить, что он стремится привлечь
внимание. То был спокойнейший в мире человек, слишком спокойный, чтобы
зависеть от мира. Незаметный, опрятный Служащий, он не отличался ничем,
кроме разве что бороды, выглядевшей и старомодно, и несколько чужестранно -
возможно, слегка по-французски, - хотя он был такой же англичанин, как и