"Гилберт Кийт Честертон. Умеренный убийца ("Четыре праведных преступника" #2)" - читать интересную книгу автора

о мнении другой стороны, например о том, что сказал бы на сей счет ирландец,
или индиец, или, например, канадский француз; и вина родителей и газет, что
этих молодых людей вдруг шарахает от глупого британизма к столь же глупому
большевизму. Час Барбары Трэйл пробил; хоть сама она едва ли об этом
догадалась.
- Если Англия сдержит слово, - насупясь, говорил бородач, - все еще
может обойтись благополучно.
И Барбара выпалила, как школьница:
- Англия всегда держит слово.
- Вабе этого не случалось замечать, - ответил он не без торжества.
Всезнающий нередко страдает невежеством, особенно - невежеством по
части своего неведения. Незнакомец воображал, что возражение его
неопровержимо; таким оно и было, возможно, для всякого, кто знал бы, что он
имел в виду. Но Барбара не. знала о Вабе ни сном ни духом. Об этом
позаботились газеты.
- Британское правительство, - говорил он, - уже два года назад
решительно пообещало полную программу местной автономии. Если программа
будет полной - все прекрасно. Если же лорд Толбойз выдвинет неполную
программу, некий компромисс - это отнюдь не прекрасно. И мне в таком случае
будет от души жаль всех, в особенности моих английских друзей.
Она отвечала юной, невинной усмешкой:
- О! Вы, уж конечно, большой друг англичан.
- Да, - ответил он спокойно. - Друг. Но друг искренний.
- Знаю, знаю, что это такое, - отвечала она с пылкой убежденностью, -
знаю я, что такое искренний друг. Я всегда замечала, что на поверку это
злой, насмешливый и коварный друг-предатель.
Секунду он помолчал, будто сильно задетый, а потом ответил:
- Вашим политикам нет нужды учиться коварству у египтян. - Потом
прибавил резко: - А вы знаете, что во время рейда лорда Джеффри убили
ребенка? Нет? Не знаете? Но вы знаете хотя бы, как Англия припаяла Египет к
своей империи?
- У Англии - великая империя, - гордо отвечала патриотка.
- У Англии была великая империя, - сказал он. - У нас был Египет.
Они, несколько символически, прошли свой общий путь до конца, и, когда
дороги их разошлись, Барбара в негодовании свернула к своим воротам. Ее
спутник поднял зеленый зонт и величавым жестом указал на темные пески и
пирамиду вдалеке. Вечер окрасился уже в цвета заката, солнце на длинных
багряных лентах раскачивалось над розовой пустыней.
- Великая империя, - проговорил он. - Страна незакатного солнца...
Какой, смотрите, кровавый, однако, закат...
Она влетела в тяжелую калитку, как ветер, хлопнув ею.
Поднимаясь по аллее к внутренним владениям, она немного успокоилась,
сделала нетерпеливый шаг и пошла более ей свойственной задумчивой походкой.
За нею словно смыкались смирившиеся цвета и тени; она подошла совсем близко
к дому; и в конце далекого сплетения веселых тропок она уже видела свою
сестру Оливию, собирающую цветы.
Зрелище ее успокоило; хоть ей и странно показалось, что она нуждается в
успокоении. В душе осело пренеприятное ощущение, будто она коснулась чего-то
чуждого, жуткого, чего-то непонятного и жесткого, как если бы погладила
дикого, странного зверя. Но сад вокруг и дом за садом, несмотря на столь