"Гилберт Кийт Честертон. Преданный предатель ("о Брауне") " - читать интересную книгу автора

избранным студентам.
Славился он ученостью и дотошностью, так что, прочитав его
свидетельства, все задумались. Он сообщил, что в древних, иероглифических
списках есть пророчества о Слове.
Оставалось два объяснения, одно другого хуже: или он сошел с ума, или
это правда.
Банкир поначалу успокоил трех других профессиональными, но весьма
практичными доводами. Хорошо, известный поэт заразит стихами толпу,
прославленный ученый убедит всех ученых на свете. Но ученый получает в
неделю около пяти гиней, поэт не получает ничего, современную же революцию,
как вообще все современное, не совершить без денег. Непонятно, как поэт с
ученым смогли заплатить за листовки, но уж солдат нанять им совершенно не на
что.
Словом, Симон, финансовый советник, посоветовал королю жить спокойно,
пока у движения нет богатых помощников.
Но тут вмешался Гримм.
- Я часто видел, - неспешно сказал он, - как этот поэт идет в ломбард.
- Куда же еще поэтам ходить? - сказал премьер, и не дождался стыдливого
смешка, который последовал бы за этими словами на митинге. Король был
по-прежнему мрачен, банкир - беспечен. Гримм вообще не менялся, даже на
митингах, а сейчас продолжал:
- Конечно, многие ходят в ломбард, особенно в этот.
Старый Лобб живет у рынка, в самом бедном квартале. Естественно, он
еврей, но к нему относятся лучше, чем к другим евреям, дающим деньги под
залог, а знается с ним столько народа, поневоле к нему присмотришься. Мы
выяснили, что он невероятно богат, видимо, потому, что живет очень бедно.
Люди считают, что он скуп.
Банкир надел очки, глаза увеличились вдвое, взгляд стал пронзительным.
- Нет, он не скуп, - сказал Симон. - Если он миллионер, мне спрашивать
не о чем.
- Почему вы так считаете? - спросил король, до той поры молчавший. - Вы
с ним знакомы?
- Скупых евреев нет, - ответил банкир. - Это не еврейский порок, а
крестьянский. Скупы скаредные люди, которые хотят охранить и передать свою
собственность. Еврейский порок - жадность. Жадность к роскоши, к яркости, к
мотовству. Еврей промотает деньги на театр, или отель, или какое-нибудь
безобразие, вроде великой революции, но он их не копит. Скупость - безумие
здравомыслящих, укорененных людей.
- Откуда вы знаете? - с вежливым любопытством спросил король. - Почему
вы так хорошо изучили еврейство?
- Потому что я сам еврей, - ответил Симон.
Все помолчали, потом король ободряюще улыбнулся.
- Значит, вы думаете, - сказал он, - что он тратит свои богатства на
революцию?
- Наверное, да, - кивнул Симон, - иначе он тратил бы их на какие-нибудь
суперкино. Тогда понятно, как они все печатают, и многое другое.
- Непонятно одно, - задумчиво проговорил король, - где эти люди,
скажем, сейчас. Профессора Фока часто видят в музее, но никто не знает, где
он живет. Моя племянница встретила Себастьяна, а я вот не встречал. Что же
до ломбардщика, многие ходят к нему, но мало кто его видел.