"Федор Чешко. На берегах тумана " - читать интересную книгу автора

Раха зашмыгала носом, утерлась ладонью:
- Пойдем уж в хижину, горе мое. Пойдем... Леф.
Она осторожно, будто опасаясь раздавить, взяла мальчонку за тонкое
костлявое плечо, ужаснувшись про себя, какое оно слабое и холодное; провела
его вдоль плетня, помогла взобраться на перелаз...
И вдруг для самой себя неожиданно крепко притиснула к себе
вздрагивающее грязное тельце, зарылась лицом в жидковатые всклокоченные
вихры. Всхлипывая, она думала, что Хон, наверное, обрадуется негаданному
сынку и будет ему хорошим отцом. А что заморыш такой достался - это не
беда. Хон ведь и сам не очень видный собой мужчина, а среди воинов из
первых будет, без малого Витязь.

Зима в этом году случилась как-то вдруг и надолго. В горах выпало
много снега - такое помнили только самые старые из стариков. А еще старики
помнили, что это очень плохо - большие снега в горах, что из-за такого в
долины приползают холодные злые туманы; приползают и приносят с собой
тяжкие хвори, от которых люди дышат со свистом, а потом кашляют кровью; а
запасенные с осени дрова кончаются задолго до середины зимы, и в хижинах
заводится промозглая сырость, убивающая детей.
Все вышло так, как помнили старые. Туманы спустились с гор, и дни
напролет струйчато и зыбко текли-оплывали, топили в себе дворы, огороды,
дорогу, людей - все. А ночами с ужасающей высоты бесстрастно и ровно сияли
несметные звезды, и земля обретала твердость камня и звонкость бронзы. С
коротким треском лопались затягивающие окна рыбьи кожи, и в хижины
вламывался мороз. Казалось: время застыло, ничто уже не изменится.
Казалось: зима будет всегда.
Раха часто плакала по ночам. Слабые отсветы тлеющего очага скупо
высвечивали ее влажное запрокинутое лицо, жидкими бликами дробились в
глазах, а она, вжимаясь упругим боком в костлявую спину лежащего рядом Хона
(это чтобы обоим стало хоть немного теплее), бормотала копящемуся под
низкой кровлей мраку жалкие и бессвязные причитания. О том, что холодно,
что огород мал и родит скудно, что у Рахи на все не хватает сил, что Хон
из-за глупого великодушия мало берет за работу и поэтому на зиму запасли
совсем немного, а в хижине лишний рот, который из-за глупости Хона не
доживет до весны...
Хон не спорил с ней, не сердился на однообразные несправедливые
упреки. Что поделаешь с бабой, если она устала, если боится вновь потерять
ребенка? Пусть ругает, пусть отводит душу. Поплачет - успокоится, крепче
заснет. Он ведь прекрасно знал, что роптания Рахи будут недолгими. Когда
она войдет в раж от жалости к себе и досады на мужское равнодушие, когда
шепот ее окрепнет и начнет срываться на злобные взвизги, проснется тот,
кого они не сговариваясь стали звать Лефом, и его хныканье мгновенно
заставит Раху забыть обо всем, кроме одного: успокоить и приласкать.
Так они и жили. Короткие скучные дни сменялись тягучими тоскливыми
ночами, и каждый следующий день был похож на предыдущий, а каждая ночь - на
предыдущую ночь.
Скука ушла из их жизни, когда зима перевалила за середину. Ушла
потому, что к этому времени Леф узнал уже достаточно слов и стал
спрашивать.
- Мама, холодно... Почему?