"Федор Чешко. Час прошлой веры" - читать интересную книгу автора

Олег засмеялся - сухо, с трудом:
- Глупая! Вот глупая - крысы испугалась! Спи.
Ксюша зажмурилась, задышала медленно и глубоко. Ей очень-очень
хотелось и вправду уснуть, и чтобы сразу было утро, и чтобы солнечные
зайчики лежали на щербатом полу...
Олег тоже лег, но сперва глянул на то черное лицо на стене. Да какое
там лицо - чушь, просто мокрое пятно на штукатурке. Примерещилось...
А вот что крыса, перед тем, как под ливень выскочить, обернулась -
вот это, к сожалению, не примерещилось. Да не беда, если бы просто
обернулась. А то ведь она еще и кулачком погрозила...
Олег проснулся внезапно, будто от толчка. Фонарик погас, в часовне
стоял невнятный зеленоватый сумрак, и в сумраке этом явственно различалось
напряженное лицо Ксюши. Что это с ней? Приподнялась на локте, настороженно
прислушивается к чему-то... К чему? Тихо вокруг, только монотонно шумит
неторопливый дождь - наверное, кончилась гроза, и ливень вновь обернулся
скучной моросью. Олег шевельнулся было, но Ксюша нетерпеливо дернула
плечом: тихо! И тут он услышал.
Что-то было там, снаружи, какой-то звук - едва ощутимый, тонущий в
вялом шорохе дождевых капель, прерывистый, тоскливый, безнадежный... Будто
плакал крохотный щенок, запуганный и несчастный. Или это ветер тихонько
раскачивал обрывок проржавевшей жести на крыше?
- Что это? - Ксюшин шепот был не громче вздоха.
Олег уже натягивал сапоги.
- Я посмотрю. Не бойся, Ксеня, я быстро.
Когда фигура Олега черным силуэтом вырисовалась в мутном пятне
выхода, Ксюша заметила тусклый и мимолетный взблеск в его правой руке.
Нож. Значит, он сам боится...
Снаружи было промозгло и смутно. Мелкая влага сеялась из тонкой
пелены высоких туч, сквозь которые огромным неярким пятном просвечивала
луна. В призрачных лунных сумерках окружающее было зыбким, но видимым, и
Олег с изумлением обнаружил, что болото стало озером, а холм, приютивший
часовню - островом. Да, на славу потрудилась гроза...
А тихие жалобные звуки, выманившие его под дождь, не прекращались.
Они стали явственнее, слышнее, и все же Олег не сразу сумел заметить
издававшее их существо.
Это был щенок. Маленький серый комочек страха и холода, он копошился
в мокрой траве и хныкал, хныкал... Когда Олег склонился над ним,
протягивая руки, щенок отчаянно бросился навстречу, заплетаясь неуклюжими
лапками в жестких стеблях, вжался в ладони трясущимся невесомым тельцем,
заскулил счастливо и благодарно. Чувствуя на пальцах мягкое тепло
крохотного язычка, Олег подумал, что щенок еще совсем маленький, сосунок
еще, что сволочь какая-то придумала его топить (и наверное, не одного), но
вот - не вышло, вынесли грозовые шальные воды невесть куда, в болота, на
сухое...
Для щенка умостили кубло из Ксюшиного мохерового шарфа, и он скоро
перестал скулить и дрожать, затих, только причмокивал во сне - совсем как
ребенок. А вот к Олегу с Ксюшей сон не шел. Олег снова принялся
рассматривать темное пятно на стене, и чем дольше вглядывался, тем больше
ему казалось, что это все-таки лицо, непривычное какое-то, неуловимо
разнящееся от прочих святых ликов, едва виднеющихся на стенах. Странное