"Тибор Череш. Черная роза (Современный Венгерский детектив) " - читать интересную книгу автора

изумрудные тона на красновато-желтые.
Человек лежал так, что его голова и туловище находились на зеленеющей
черноземной полосе, а ноги - на укатанном песке. Если в повозку, которая
первой проедет тут в предрассветных сумерках, чего доброго, будет впряжена
слепая лошадь да еще возница задремлет на козлах, он непременно переедет
колесом левую ногу спящего.
Эта дорога, как река, размежевывает села и деревни. Несхожи они и по
укладу жизни, и по нравам жителей, а рощица, оказавшаяся на границе
земельных угодий трех окрестных сел, считается нейтральной.
Дорога начинается в Андялоше, и, если от опушки рощи свернуть направо,
вы попадете в село Кирайсаллаш, налево- в небольшую деревушку под названием
Шарпуста, что означает "грязный хутор". От Андялоша до Шарпусты всего два
часа ходу, и примечательно, что обычно все ходят туда пешком. Вероятно,
из-за этой самой черной непролазной грязи. В Андялоше одна половина села
стоит на черноземе, другая-на супесчанике. А вот в Кирайсаллаше уже сплошь
лёссовый песок, от рощицы это в шести километрах, на бричке ехать с
полчаса, а то и меньше.
Тем временем ожило звонкоголосое птичье население акациевых зарослей,
летучие мыши попрятались в дупла деревьев.
Голову лежащего покрывал большой лист лопуха, а правая рука его с
повернутой вверх ладонью покоилась на лбу, словно прикрывая глаза от света
встававшей зари. Другая рука спокойно лежала на груди, как у людей, спящих
глубоким сном. Под порывами ветра огромный лопух то и дело подрагивал, но
казалось, что не от ветра, а от глубокого и сильного дыхания спящего.
Оба села связывала между собой эта одна-единственная дорога.
Мотоциклисты и автомобили, однако, по возможности старались ее избегать, и
поэтому по сей день широчайший большак, как и тысячу лет назад, служит лишь
конным повозкам и пешеходам. Районные власти уже не раз давали обещание
замостить его камнем от села до села. Но это обещание всякий раз
откладывалось, а потом и забывалось, по правде говоря, оттого, что никто
особенно не беспокоился о его выполнении. Возницы и пешеходы привычно
находили каждый свою колею, сегодня и вчера, как сто или тысячу лет назад.
Как и прежде, дорога была не узка - метров двадцать в ширину, не меньше.
Старики-долгожители рассказывали, что. в давние времена в некоторых местах
она достигала даже пятидесяти. Вот и поныне лишь два ряда акаций,
посаженных полвека назад, ограничивают возниц, и все зависит от времени
года: зимой езжай в одну колею, а весной и осенью - как душе угодно.
И человек, лежавший на дороге под лопухом, терпеливо ожидал, когда на
него наткнется первая телега из Андялоша, направляющаяся на ярмарку.
Покружив, рядом села ворона - ее привлекла горбатая пуговица на пиджаке
лежавшего,- но затем вдруг испугалась чего-то и улетела.
В сухую погоду повозки далеко объезжали друг друга, так что возница
мог и не приметить распростертого на дороге человека, если бы не выехал
прямо на него.
Зимой, конечно, другое дело. Когда снег да мороз, не станешь долго
выбирать: как, бивало, проложат колею, первые сани по снегу, так все по ней
и ездят.

Ну а с приближением весны, когда снег начинает таять и колея
раскисает, движение сдвигается на песчаник - колеса ищут упругой опоры.