"Андрей Чернецов, Владимир Лещенко. Девичьи игрушки " - читать интересную книгу автора

не очень приятных и утомительных обязанностях.
- Ну что вы там противу здравия государыни замыслили? Каким таким
колдовством лютым удумали извести самодержицу? Отвечай!!!
Отчетливый запах жареного.
И вопль:
- Плутон! Владык-ка-а! К тебе всываю-у-у-у!!!
Алое пламя до небес.
И темнота...

- Эй, отрок, очнись! - донеслось до студента сквозь небытие.
В лицо брызнули холодной водой.
- Сомлел, ваш сиясьство!
- Тащи его сюда, - отвечал усталый мужской голос.
Харон взял Ивана подмышки и поволок. Притащил куда-то, усадил на
деревянный табурет и надавал по щекам.
- Давай, давай, очухивайся! Некогда тут с тобой возиться.
Сознание постепенно возвращалось к парню. Вот он вновь обрел
способность соображать и опасливо глянул по сторонам. Зажмурился. Снова
открыл очи.
- Чего зенками-то хлопаешь? - глумливо вопросил человек в кресле.
Никакого старика с израненной головой в каземате не было. Равно как и
"колпака" со щипцами. Помстились они ему, что ли? Ведь и жаровни след
простыл, а на столе накрыта скатерть и стоит кувшин с вином, со стаканами да
закуской.
Он принюхался. Колбаса. Жареная.
При мысли о жареном чуть не стошнило.
- Ведаешь ли, кто перед тобой? - поинтересовался головастый.
- Приап... - ляпнул, не подумавши, и тут же прикусил язык.
- Ты чего, дурень?! - отвесил ему Харон тяжелый подзатыльник, от
которого студент мало не сверзился с табурета. - Это ж его сиятельство граф
Ляксандра Иваныч Шувалов! Уразумел?
Глава Тайной канцелярии! Вот угораздило же!
Античное прозвище, вероятно, показалось графу забавным. Возможно, даже
лестным. Потому что растянул бледные губы в милостивой усмешке и жестом
осадил излишнюю ретивость помощника.
- Я так чай, ничего полезного ты следствию сообщить не можешь? Ведь
верно?
Пытливо уставился на Ваню.
Юноша склонил буйну голову и кивнул.
- Зачем слово и дело выкрикнул? Высечь хотели?
И опять кивнул студиозус. Все знает Александр Иванович. На то и
поставлен государыней, чтобы знать обо всем, что только на Руси делается.
- Эх, Ваня, Ваня! Видел бы тебя покойный батюшка...
При воспоминании о скончавшемся прошлой зимой родителе парень горестно
всхлипнул, а затем и разрыдался. Ревел, словно маленький, оплакивая свою
минувшую и грядущую долю.
Шувалов не мешал. Лишь приказал Харону поднести гостю вина.
Гостю? Он не ослышался?
- Нет, Ваня, не ослышался, - прочитал его мысли граф. - После всего,
что ты в университете натворил, показываться там прямо сейчас тебе не с