"Андрей Чернецов, Владимир Лещенко. Девичьи игрушки " - читать интересную книгу автора

Поблизости от него стоял огромный дубовый стол, на котором были разложены
всевозможные щипцы да щипчики, ножи да ножички, иглы с иголочками, шипастые
нарукавники да ошейники и прочий инструмент для пыточного дела.
В двух шагах от сей мерзости в большом деревянном кресле с высокой
"готической" резной спинкой восседал мужчина. Лет сорока, с несколько
великоватой для тощего туловища головой, покрытой париком, из-под которого
струился пот.
Заслышав скрип дверей, он обернулся и остро зыркнул на Ивана с его
сопровождающим. Погрозил Харону кулаком и жестом показал: выметайтесь отсюда
до времени. Не до вас, мол, сейчас. И вернулся к своему занятию.
Проводник снова обошелся со студентом тем же способом. За шкирку - да и
с глаз головастого долой.
Оттащил недалече. В соседний покой, из которого в предыдущий вело
небольшое зарешеченное окошечко. Втолкнув молодого человека внутрь, запер
дверь и вернулся туда, к хозяину.
А Ваня прилепился к решетке, да и взглянул, как он это умел,
по-особому.
Батюшки-светы!
Что ж это делается? Куда он попал?
В кресле вместо давешнего мужика в парике восседал, развалясь, сам бог
плодородия и соития Приап. Обнаженный, жилистый, с огромной головою.
Перед ним, подвешенный за руки на дыбе, извивался жалкий плешивый
старик, вся голова которого была покрыта уродливыми шрамами. Ивану
почудилось, что он уже где-то видел этого старца. И даже голос его -
скрипучий, с иноземным акцентом, казался знакомым.
- Ты что же это озоруешь? - устало вопрошало божество.
Пытуемый только тряс головою.
- Снать не снаю, ведать не ведаю!
- А кто на прошлой неделе занимался черной ворожбой? Вот, доносят,
будто ты хвастался, что спускался в подземное царство. Виделся с
Прозерпиною, вопрошал у Плутона...
Приап поднес к глазам какую-то бумагу. Харон услужливо присветил ему
канделябром.
- Вопрошал о здоровье Ея Величества...
Старик дико взвыл:
- Клевета есть!
- Да? Положим, что и напраслина, - как-то уж больно скоро согласился
бог и почесал затылок. - А может, ты просто запамятовал? Стар ведь, в обед
сто лет стукнет. Я моложе, а и то порой забываю, что делал не то что на
прошлой неделе - вчера. Освежим память кавалеру-то, а, Кутак?
Некто в кожаном колпаке и фартуке сунул под нос старцу раскаленные
докрасна щипцы. Тот дернулся всем своим тщедушным телом.
Не обращая внимания на его рев и стоны, Приап достал из кармана изящную
золотую табакерку. Открыв ее, подцепил изрядную порцию табака и отправил
себе в нос, при этом беззаботно напевая:

Marlbrough s'en va-t-en guerre,
Mironton, mironton, mirontaine...

Громко чихнул, затем еще и еще раз. А затем вроде как вспомнил о своих