"Джеймс Хэдли Чейз. Лабиринт смерти (другой перевод - "Реквием для убийцы")" - читать интересную книгу автора

как храброго и решительного человека. Неужели на него так сильно повлияло
ранение?
- Я начала с некоторых пор замечать, что он становится слишком уж
впечатлительным и, я не побоюсь этого слова, трусливым.
- О'кей, в последнее время вы были рядом с ним и, следовательно, лучше
его знаете. Он просил меня о помощи. Мне не удалось спасти ему жизнь.
Теперь, быть может, я сумею отомстить за его смерть.
- Я буду рада, если вы сумеете сделать это, Ник.
Наступила пауза. Неожиданно Глория взяла меня за руку и прошептала:
- Забудьте, что я вам здесь наговорила. Я не отдавала отчета своим
словам. Мне так нужно, чтобы кто-то находился рядом со мной. Так важно,
чтобы я хотя бы слышала человеческий голос.
- А что, разве Мара не помогает вам?
- Мара? Но ведь она женщина. И, кроме того, уходит по вечерам. Она
очень расстроена исчезновением мужа.
- А где жил Сэм Берроу?
- Вместе с Марой они занимали домик, стоящий в саду. Садовник Грант
тоже жил там.
- А вы не могли бы описать Гранта?
- Молодой блондин, голубые глаза, длинные волосы. Разговаривал мало. Я
всегда дрожала, когда смотрела на его руки и мускулы, - он был лесорубом в
штате Небраска. У него были очень хорошие отношения с Джорджем.
- Хорошие, говорите? - Я закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и
вспомнить, знаком ли я с кем-нибудь, похожим на Гранта. Мне это не удалось.
Типов, подходящих под подобное описание, я встречал сотнями.
- И все же, у вас нет никаких соображений на тот счет, куда они могли
подеваться?
- Дайте подумать... - Глория наморщила лоб и прикусила палец. Всем
своим видом она напоминала ребенка - нежного и трогательного.
Волна жалости и сострадания охватила меня. Я был знаком с Глорией всего
какой-то час, но испытывал ощущение, что знаком с ней уже много лет.
Я смотрел на ее волосы, расчесанные на прямой пробор, и волнами
ниспадающие на плечи, четко очерченные губы, за которыми были видны
ослепительно белые зубки, на ее длинные пальцы, с тщательно ухоженными
ногтями цвета спелой вишни. Все у нее было высшего класса, начиная от
платья, сшитого у превосходного портного и плотно облегающего прекрасную
фигуру, до изысканных украшений и изящных туфелек на высоких каблуках. На
ней были чулки черного цвета, и мне вдруг нестерпимо захотелось узнать,
какого цвета у нее белье.
- Да, вспомнила... Герман Грант время от времени уезжал на
Самсет-бульвар. Не знаю, зачем он туда ездил, но однажды я слышала, как он
назначал свидание девушке. Он сказал примерно следующее: "Встретимся в моей
норе на Самсет-бульваре". Я всегда разрешала слугам пользоваться телефоном.
- О'кей, - я поднялся. - Не помешает мне заглянуть туда. Надеюсь, вы
помните номер дома?
- Мне кажется, четыреста двадцать пять. Вы не ошибетесь, там только
один такой дом бело-зеленого цвета.
- Хорошо. Я скоро вернусь. Но очень прошу вас, никому не открывайте.
- Почему вы так говорите? Думаете, кто-нибудь попытается меня убить?
- Все может быть. Не хочу пугать вас, Глория, но вы же видите, что