"Карел Чапек. Гордубал" - читать интересную книгу автора

играет, а как приду, - глазенки вытаращит и удрать норовит. Ну, беги, беги.
Эх, Гафья, я бы вырезал тебе игрушки, только прижмись к моему плечу и
гляди, что выйдет. А сколько бы я порассказал тебе об Америке, дочка: негры
там, и машин пропасть... Ну, да бог с тобой, Гафья, иди к своему Штепану. Не
тронь ее, Полана; битьем никого не выучишь. Вот кабы и ты ко мне подсела,
кабы мы вместе потолковали, пришла бы и Гафья послушать, оперлась бы локтем
о мое колено. Уж я бы порассказал, - дитя и рот разинет. Ну, авось зимой у
печки...
Внизу в деревне гогочут спугнутые гуси и грохочет телега - это
возвращается Манья. Юрай махнул рукой и ушел за амбар. Не буду я тут стоять,
нос к носу с ним. Всего-то охапку сена привез, а шуму - на всю деревню. За
амбаром тихо, хорошо, тут человек как у Христа за пазухой. Эх, сад
запустили!
Раньше тут груши и сливы росли, а теперь - ничего.
Того нет, чтобы вырубить старые деревья и осенью посадить саженцы.
Ничего не осталось, одни бесплодные деревца. Бог с вами! Был тенистый садик,
а теперь крапива растет да свиньи роются. Господи боже!
Не думай, Полана, я в Америке многое повидал. Глядел да
приглядывался, - вот, мол, неплохо бы это завести и у нас. Хорошие у них
есть вещички,: удобные, полезные, всякие такие приспособления.
А как овощи там разводят! Либо кроликов. Лучше кроликов, ведь у нас
много ботвы от овощей. Все бы пошло на лад, все бы я устроил, только бы ты
захотела, Полана, только взглянула бы одним глазком, - что, мол, такое Юрай
мастерит.
Что это, Юрай? - Клетка для кроликов, - То-то Гафья порадуется! - И
шубку ей сошьешь. Или, скажем, голубятня. А не хочешь ли пчелок, Полана? Я
бы сделал ульи, настоящие, не колоды, а ульи со стеклышками сзади, чтобы был
виден рой.
У нас в Джонстоне майнер был один, поляк, великий охотник до пчел; у
него, знаешь, даже сетка была такая, что одевается на голову... Человек
всему может научиться. Лишь бы ты захотела, Полана, лишь бы глянула.
Спросила хотя бы: "Как вот это делают в Америке?" Нет, не спросит! А когда
не спрашивают - трудно говорить. Совестно что-нибудь делать только себе на
радость; для себя - точно забава. А для другого плюнешь на руки и пошло.
Вот как оно бывает, Полана.
Слава богу, вон уж со звоном возвращаются коровы, вечер настал. Сейчас
придут наши коровушки, надо их привязать, напоить, погладить. Гафья
закричит: "Штепан, папа вечерять!" Штепан громко хлебает, Полана молчит,
Гафья шепчется с дядей Штепаном. Ну, что с ними поделаешь? Покойной ночи
всем.
Гафья в избе, Полана на чердаке. Штепан в конюшне.
Еще разок обойти двор и забраться в хлев спать.
Руки под голову, и можно разговаривать вслух. Поговорить с самим собой
о том, что бы еще затеять и как бы все могло быть. А коровы все понимают -
повернут головы и глядят...
- Передай, Гафья, что я вернусь к вечеру.
Кусок хлеба с салом - и айда в горы! У Гордубала легко и немного
грустно на душе, как у ребенка, который удрал от матери. Он глядит на
деревню сверху. Что-то переменилось в ней? Но что же? Что?
Прежде тут было Гордубалово поле. Правда, было, да говорят, одни