"Рэймонд Чандлер. Китайский жадеит" - читать интересную книгу автора

На ней был коричневый твидовый костюм в крапинку и с широкими
отворотами, мужская рубашка с галстуком, изящные туфли, черная шляпа,
обошедшаяся ей, насколько я понимаю, долларов в двадцать и выглядевшая так,
словно вы могли бы сделать ее одной рукой сами из старой промокашки.
- Отлично, значит, вы все-таки проснулись, - сказала она. - Очень
приятно. А я уже начала думать, что вы всю работу делаете в постели.
- Тсс, - сказал я. - Идемте в мой будуар.
Я достал ключ и отпер дверь, полагая, что это произведет лучшее
впечатление, чем если я просто слегка стукну по замку - эффект был бы тот
же самый, - и мы вошли в следующую комнату, открывавшую взору посетителя
ржаво-красный ковер с богатым узором из пролитых чернил, пять зеленых
ящиков картотеки, из которых три были заполнены целебным калифорнийским
воздухом, рекламный календарь, изображавший живописно разбросанный на
небесно-голубом полу набор "Дионна", несколько почти ореховых стульев и
стандартный письменный стол со стандартными отпечатками каблуков на нем и
стандартным скрипучим вертящимся креслом позади. В это кресло я теперь и
опустился, накрыв телефон шляпой.
До сих пор я еще не успел разглядеть ее как следует, даже при свете
фонарей в Кастелламаре. На вид ей было лет двадцать шесть, и, судя по
всему, она страдала бессонницей. Пышные каштановые волосы обрамляли усталое
миловидное личико: неширокий, но зато высокий, выше, чем считается
красивым, лоб, маленький любопытный носик, верхняя губа самую малость
длинновата, рот далеко не самую малость широковат. Глаза ее могли быть
очень синими, когда старались. Ее можно было бы назвать скромной, но не
по-мышиному. Ее можно было бы назвать модной, но не по-голливудски.
- В вечерней газете, которая выходит утром, я прочитала, что они
напечатали обо всем этом, - сказала она.
- А это значит, что они не собираются раздувать это дело, иначе они
приберегли бы сенсацию для утренних газет.
- Ну, во всяком случае, сегодня утром я немножко поработала на вас, -
сказала она.
Пристально поглядев на нее, я подвинул через стол плоскую пачку
сигарет, а сам принялся набивать свою трубку.
- Вы ошибаетесь, - сказал я. - Я не занимаюсь этим делом. Вчера
вечером я наглотался достаточно грязи и, чтобы уснуть, полночи глушил себя
виски. Пусть им занимается полиция - это ее работа.
- Не думаю, - сказал она. - Во всяком случае, не только ее. В конце
концов, вам надо отработать ваш гонорар. Или вы не получили гонорара?
- Пятьдесят монет, - отчитался я. - Я сейчас же верну их, как только
выясню, кому их можно вернуть. Даже моя собственная матушка не стала бы
утверждать, что я их заработал.
- Вы мне нравитесь, - сказала она. - Глядя на вас, думаешь: вот
парень, который уже стал было почти законченным уголовником, но в самый
последний момент что-то его остановило. Вы знаете, кому принадлежало это
жадеитовое ожерелье?
Я рывком выпрямился в кресле так, что заболело все тело.
- Какое жадеитовое ожерелье? - я почти орал на нее. Ведь я ничего не
говорил ей про это чертово ожерелье. Да и в газете о нем ничего не могло
быть.
- Вам не требуется много ума, чтобы сообразить, что к чему. Я