"Александр Борисович Чаковский. Свет далекой звезды (Повесть) " - читать интересную книгу авторасловом, из дворянства. Так вот, перешёл он в семнадцатом году на нашу
сторону, позже его Чека по ошибке чуть не замела, но тут сам Дзержинский вмешался. Вступил этот офицер в Красную Армию и дослужился до советского генерала. А в тридцать седьмом его посадили. Только Дзержинского-то уже не было... В сорок первом, когда немцы к Москве подходили, рассказывают, вызвал к себе этого генерала Сталин. "Не время, говорит, сидеть: надо родину защищать". Ну, на такую, с позволения сказать, шутку мог этот генерал многое ответить, потому что никакой вины за собой не знал. Но был он человек военный и ответил коротко: "Есть, готов служить". Назначили его командиром дивизии. И вот случилось так, что попала эта дивизия в окружение, дралась, пробиваясь к своим, до последней капли крови. Всё же немцам удалось почти всех солдат перебить, а генерала захватить в плен. - Фашисты всех, кто остался в живых, - продолжал рассказ Завьялов, - под расстрел или в лагерь, на снег, - дело зимой было, - за колючую проволоку. А генерала - в тёплый дом со всеми удобствами, и часовой у входа, не то для охраны, не то для почёта. Проходит день, другой. Вызывают нашего генерала на допрос. Даже нет, не вызывают, сам фашистский генерал, командующий армией, к нему лично приезжает. "Здравствуйте, - говорит немец, - честь имею поздравить с освобождением из варварской страны, добро, мол, пожаловать. На каком языке угодно вашему превосходительству изъясняться: на немецком, французском или английском?" Генерал молчит. "Господин генерал, - продолжает немец, - мы всё знаем. Вы - бывший царский офицер, представитель старинного дворянского рода. Вас сажала Чека. что вы оказались у нас. Лучше поздно, чем никогда. Я - генерал, барон фон такой-то, честь имею представиться..." "Здравия желаю", - отвечает наш генерал. Должен тебе сказать, что был он до крайности вежливым человеком. "Генерал, - продолжает тот немец, - нам всё ясно. То, что вы оказались на стороне большевиков, - это парадокс, нонсенс, недоразумение. Теперь вы будете жить среди людей, равных вам по происхождению, образованию, воспитанию. Мы охотно предоставим вам командную должность в армии вашего соотечественника, генерала Власова, или, если угодно, отправим в Берлин для работы в генштабе. Сейчас мы проделаем некоторые формальности... Вы сообщите моему начальнику оперативного отдела то, что знаете о расположении советских частей на моём участке фронта, затем мы предоставим вам самолёт..." "Простите, ваше превосходительство, - прерывает его наш генерал (он был, повторяю, исключительно вежливым человеком), - но как же я, офицер, присягавший на верную службу Красной Армии, могу нарушить присягу и дать вам просимые сведения?" "Вы смеётесь, генерал! - восклицает немец. - Присяга, верная служба!.. Какое значение могут иметь эти понятия в обществе, в котором вам пришлось жить? Разве там верят в бога? Разве вся эта терминология может иметь там высокое значение, которое придаём ей мы, кадровые офицеры цивилизованных армий?" "Тем не менее я присягал, господин генерал". "Хорошо, - соглашается немец, - извините. Я был бестактен. Вы устали, |
|
|