"Александр Борисович Чаковский. Свет далекой звезды (Повесть) " - читать интересную книгу автора

повинных людей бояться за свою жизнь, за свою безопасность, те, кто поощрял
моральное стяжательство!..
- Павлик Морозов! - взволнованно повторил Завьялов. - Конечно, это
страшно: сын разоблачает отца. Но к истории с Павликом Морозовым нельзя
подходить с меркой отвлечённой морали. Ты знаешь, кем он был, этот Павлик?
Простым крестьянским парнишкой. Такие слова, как "коллективизация",
"кулак", "перестройка села", не были для него абстрактными понятиями. Он с
детства знал, сам видел, как трудна, как беспросветна крестьянская жизнь, и
хотел перемен. И понимал, что за эти перемены надо бороться. Он жил в
трудное время. Это же не выдумка, Виктор. Тебе говорит что-нибудь слово
"селькор"? А их, селькоров, в те далёкие годы кулаки убивали, сжигали,
сдирали кожу с живых. А ты знаешь, что такое кулак? Что он для тебя?
Историческое понятие, далёкая и неинтересная фигура? А он, кулак, если бы
ты посягнул на его землю, на его амбары, на его скот, ногами тебя истоптал,
жилы бы из тебя, живого, вытянул. А Павлик всё это своими глазами видел...
Он знал: люди живут для того, чтобы построить новую, умную, красивую,
добрую жизнь... А кулаки на эту жизнь, на этих людей - с обрезами... И
среди них - его отец. Что делать? Молчать? Но тогда, значит, предать
людей, предать то, во что веришь, ради чего живёшь. Нет, надо
предупредить... Жестокая борьба порождает жестокие ситуации... Их рождала
не корысть, не желание что-то выгадать, урвать для себя, а сама жизнь,
логика классовой борьбы, можешь ты это понять?! Ведь в те годы классовая
борьба была в разгаре! Не выдуманная, не та, которую в более поздние годы
Сталин провозгласил, чтобы оправдать беззакония, а реальная, беспощадная!..
В тех условиях доносчики поощрялись. А какую корысть, какую выгоду получил
лично для себя Павлик Морозов? Кулацкую пулю?
- Мы уходим от главного, - сказал Виктор, - от самого важного в
нашем споре. Вы, Владимир Андреевич, хотите мне доказать, что какая-то
главная правда, какой-то железный принцип должны руководить всеми
поступками людей и быть их мерилом. А я считаю, что человек в своей жизни
встречается с тысячами различных ситуаций. И в зависимости от них тысячи
раз принимает решение. И если он, вместо того чтобы советоваться с
собственной совестью, будет сверяться только со святцами, то превратится в
конце концов в бездушного истукана и принесёт вред и себе и людям.
- Но опыт старшего поколения... - начал было Завьялов.
- А-а, опыт старшего поколения! Это вы всё запутали, старшее
поколение! - воскликнул Виктор. - Не обижайтесь, Владимир Андреевич, я не
вам лично это говорю, вы сами пострадали от этого опыта... Но если вы
говорите сейчас как бы от имени старших, то считайте, я говорю от имени
многих моих сверстников. Разъясните же нам, что к чему, вы, старшее
поколение!
- Разъяснить? - повторил Завьялов. - Хорошо! То, что я понимаю, я
тебе разъясню. Ты вот стоишь перед старшим поколением этаким рыцарем без
страха и упрёка и перчатку ему в лицо бросаешь. Все вы, мол, виноваты!..
Правда, меня ты благосклонно амнистируешь, поскольку я сам в то время
пострадал. Выходит, ты мне великодушно разрешаешь выйти, так сказать, из
строя этого самого старшего поколения, встать рядом с тобой и поплёвывать в
физиономию моих сверстников. Ладно, сейчас я тебе расскажу одну историю.
Слушай. Знали мы на фронте одного генерала. Когда революция произошла, он
уже офицером был. Царским, конечно. И родом не то граф, не то князь, -