"Александр Борисович Чаковский. Свет далекой звезды (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Виктор. - Может быть, его просто втянули в это дело, запутали...
- Не виноват?! Вот тут-то я и отвечу, чего от тебя хочу. Если ты
настолько знаешь этого парня, что убежден в его невиновности, тогда иди,
встань на его защиту. Но только прямо, открыто! Явись в угрозыск, к
следователю, иди, выскажи всё, что знаешь, доказывай, спорь, защищай парня,
если у тебя есть к этому основания...
- Так меня и послушают... - угрюмо произнёс Виктор. - И потом,
скажите, уж если на то пошло, Владимир Андреевич, на кой чёрт мне
ввязываться в эту историю?
- Ах, ты не желаешь?! Чистеньким хочешь остаться? Здоровье, нервы
бережёшь? А мне - про тридцать седьмой год?!
- Да разве я хотел вас обидеть?.. И ничего я не берегу, хотя и нервы и
здоровье - вещи тоже небесполезные, мне ещё жить надо. Просто я хочу быть
честным. Вот и всё, чего я желаю. Разве для этого обязательно надо быть
героем, куда-то идти, с кем-то спорить, что-то доказывать?
- Но, кроме этого желания, у тебя должны же быть какие-то взгляды на
жизнь, принципы, которые надо отстаивать... Есть они у тебя?
- Есть. Честность. Вот принцип. Всё остальное - вериги.
- Но кто же судья, кто решает?
- Сам человек. И каждый раз заново. Применительно к честности. К
совести. Что хорошо, то хорошо. Что плохо, то плохо. И я не хочу, чтобы мои
мозги затуманивали разной примиренческой софистикой. Говорят, когда
тренируют лётчика или проверяют его пригодность, то сажают в клетку и
начинают вращать сразу в нескольких плоскостях. Вверх, вниз, вбок, по
диагонали, по прямой, по косой... И когда человек выходит из клетки, он в
первые минуты не знает, не ощущает, где верх, где низ, где право и где
лево, где выход и где тупик. Или ещё центрифуга... Вот и с нами было так
же. Обрушат на тебя формулировки, факты, цитаты, цифры, аналогии, и ты уже
не можешь понять, что хорошо, что плохо и как тебе надо поступить - так
или наоборот. Вот в таком состоянии и делаешь подлость.
Завьялов молчал. Начав этот разговор, Завьялов просто хотел заставить
Виктора сказать правду, услышать ясное "да" или "нет". Ему и в голову не
могло прийти, что, утаивая жулика, Виктор следовал какой-то своей странной,
путаной философии, которую защищал с такой категоричностью. Теперь Завьялов
увидел перед собой совершенно нового Виктора. Раньше он не обнаруживал в
нём склонности к отвлечённому мышлению. Правда, прошло два года с тех пор,
как он видел его в последний раз.
- Не понимаю тебя, - сказал Завьялов. - Возьмём твой пример с
лётчиком. В состоянии описанной тобою обалделости из центрифуги может выйти
только новичок, к тому же непригодный для лётной работы. Если в таком
состоянии окажется опытный лётчик, то грош ему цена. Но не в этом дело. Ты
говоришь о честности, о совести. Где же компас?
- Здесь... - Виктор показал себе на грудь.
- Допустим. Но даже самый опытный моряк не может в открытом море
полагаться на...
- Не надо! - прервал его Виктор. - Это опять центрифуга. Я не люблю
сравнений. Ими можно доказать всё, что угодно.
- Но, чёрт подери, - неожиданно вскипел Завьялов, - ты же не
Робинзон на необитаемом острове! И до тебя жили люди, и после будут жить.
Существует и человеческий опыт, и законы развития общества...