"Александр Борисович Чаковский. Свет далекой звезды (Повесть) " - читать интересную книгу автора

меньше часа, прежде чем он прошёл всю палубу от носа до кормы.
Он не нашёл её нигде. Последняя надежда оставалась на то, что Оля
внизу, в трюме.
Но её не оказалось ни в трюме, ни в каютах. Нигде. Когда, мокрый от
пота, едва волоча онемевшую ногу, которая уже не болела, Володя снова
выбрался на палубу, на ледяной ветер, бросающий в людей жгучие брызги, он
понял, что Оли на пароходе нет.
Наверно, её отбросили, смяли, затёрли, и она осталась на тёмной грязной
набережной. А его пароход уносит всё дальше и дальше.
Он отчётливо представил себе, как, сбитая с ног, она лежит сейчас на
земле и, может быть, зовёт его. Он рванулся к перилам...
Кто-то резко и молча оттолкнул его в сторону, и Володя понял всю
бессмысленность своего порыва. Он сел на рюкзак. Попытался было прилечь тут
же, на палубных досках, но это было невозможно: люди лежали впритирку.
Стало ещё холоднее. Володя поднял воротник шинели, опустил голову и
обхватил её руками. Только сейчас он понял, что потерял Олю совсем,
навсегда - ведь он не знал ни её отчества, ни фамилии, ни адреса...
Так он сидел неподвижно, одинокий, казалось, никому не нужный, всем
чужой юноша, неожиданно нашедший и безвозвратно потерявший свою первую
настоящую любовь.
...Пройдут месяцы, и он изменится, станет совсем другим. Он возмужает в
строю людей, защищающих свою родину и свою жизнь. Он узнает и радость
победы, и ужас близкой смерти, и тепло дружеской руки, и сладостное чувство
исполненного долга, и бессильную злобу от сознания, что враг лучше
вооружён. Он узнает тяжесть ответственности за судьбы своего народа и всего
мира.
Он пройдёт сквозь бессонные ночи, проведённые у самолётов, готовых
взлететь по первому слову командира, будет жить в блиндажах, затопленных
болотной водой, трястись в грузовиках по фашинным фронтовым дорогам. Глаза
его привыкнут к свету коптилок, карбидных ламп и фонарей "летучая мышь" и к
фейерверкам трассирующих пуль. Он будет летать и стрелять по самолётам
врага, и гореть в воздухе, и падать, пока не раскроется парашют, и ночами
пробираться к своим. Всё будет!..
...Но тогда он сидел на пароходной палубе и не знал, как много ещё
испытаний приготовила ему жизнь, не знал, что он найдёт и снова, теперь
уже, казалось, навсегда, потеряет Олю. Потому что сгоревшие в воздухе не
воскресают.
Он примирился с мыслью, что Оли нет на свете, и никогда не поверил бы в
то, что она жива, если бы два часа назад не увидел её лица на странице
старого, случайно попавшегося ему журнала "Луч".
И он понял, что никогда за все эти долгие годы не забывал её, как не
забыл времени, когда летал. Ему только казалось, что он мог забыть.
И вдруг ему пришла в голову мысль: его вина в том, что он до сих пор не
разыскивал Олю, что все эти годы они не были вместе.
Завьялов попытался отогнать горькую мысль. "Всё дело случая, - сказал
он себе. - Не мог же я знать, что она жива! И если бы не этот
журнал..." - "Нет, ты мог! - тут же прервал он себя. - Просто ты был
слишком спокоен. Ты мало смотрел вокруг. Не искал. Всё пришло в движение
вокруг тебя, а ты стоял на месте. Да, да! И пожалуйста, не придумывай
отговорок, не ссылайся на то, что работаешь и по мере сил выполняешь свои