"Джек Кертис. Вороний парламент " - читать интересную книгу автора

в темноте глаза, должно быть, сузились, а голова слегка наклонилась
набок. - Вы профессионал, я знаю. Человек необыкновенный. Я просто не
представляю, что можно здесь сделать. Прежде всего, вы должны кое-что
узнать о моем народе, чтобы понять его. - Он говорил тихо и быстро, словно
спешил высказать все, что думает, и в голосе его зазвучали страстные
нотки. - Тут, в провинции Нуоро, похищения не редкость. Кое-кто даже не
считает их преступлением, они уверены, что это способ восстановить
справедливость. Я говорю о пастухах-грабителях. Быть и тем, и другим для
них вполне естественно. Они рассуждают просто, сообразуясь со своим
кодексом чести, который никогда не нарушают. Если захотят - отдадут, но
ничего не позволят отнять.
Герни все это знал, но слушал внимательно.
- Нуорезцы, эти пастухи, не задумываясь убьют вас. В деревне каждый на
виду. Все друг за другом следят. И всегда есть кто-то, кто выслеживает
жертву, - шпион. - Сардинец помолчал, потом продолжил: - Я боролся с ними
годами. Но у меня нет власти. Я полицейский. Сижу здесь, в темноте, с вами,
беру деньги, все вам рассказываю. Но я один из них. Что я могу сделать? -
Сардинец умолк.
Через несколько секунд Герни поднялся. Полицейский тоже встал и
направился к машине.
- Вы возьмете машину, как и договорились?
- Да.
Сардинец сделал еще два-три шага и остановился.
- Мистер Герни, - он говорил едва слышно, и голос его доносил ветер. -
Вы должны всех их убить. У вас нет выбора. Это просто необходимо.
- Да, - ответил Герни, - вам не о чем беспокоиться. Он снова опустился
на корточки и стал ждать рассвета.
Через четыре дня он нашел ущелье и хижину. На расстоянии километра он
наблюдал, как пара ястребов, выслеживая добычу вдоль горной гряды,
захватывала жертву и исчезала из виду. Охота была для них легкой, как,
впрочем, и для их собственных палачей. Остатки пищи в этих местах, таких же
бесплодных и пустынных, как сами горы, указывали на присутствие здесь
людей. Только они позволяют себе быть столь расточительными. Бесшумно
двигаясь в темноте, словно тень, Герни спускался вниз: он всем телом
подался вперед, руки свободно висели вдоль туловища. Ни на мгновение не
отрывал он взгляда от двери дома и окна рядом с ней. Когда до хижины
оставалось двадцать пять ярдов, Герни остановился и прислушался. Сначала
ничего не было слышно. Затем раздалось протяжное с придыханием "а-а-а-а-а",
потом еще и еще. Ритмичный монотонный звук этот похож был на голос матери,
убаюкивающей дитя. Он подкрался к окну, минуту постоял неподвижно, потом
прижался к оконной раме и заглянул внутрь.
На столе лежала женщина, опираясь ягодицами в край стола, ноги свисали
до самого пола. На ней была только кофта, разорванная по шву и обнажавшая
часть груди; лицо - в синяках, нос слегка свернут набок. Она пристально и
безучастно смотрела в потолок, из глаза, который был виден Герни, катились
слезы. Они сбегали к волосам, потемневшим от влаги у виска. Но женщина не
рыдала и была неподвижна.
Один мужчина стоял спиной к окну, другой - рядом с женщиной. В руке он
держал винтовку, тыча дулом между ее ног, как тычет палкой ребенок в
какое-нибудь животное. Смеясь, мужчина слегка толкнул винтовку вперед и