"Барбара Картленд. Звезды в волосах [love]" - читать интересную книгу автора

шорника с королевским достоинством и гордостью медленно ступает по
деревянному полу.
"Как бы он поступил на моем месте?" - подумала она и сразу поняла,
что никогда, ни при каких обстоятельствах он не оказался бы в таком
положении, во всяком случае, не потерпел бы его. Он бы нашел выход,
противостоял бы своим недругам благодаря силе воли и характеру.
- Гизела! - прозвучало более настойчиво.
- Иду, - отозвалась девушка. - Иду.
Она поднялась по лестнице почти бегом, ее охватил тот глупый детский
страх, который всегда вызывала в ней мачеха. Это началось, когда Харриет
впервые появилась в доме, и за все последующие годы чувство страха и
беспомощности не смогли рассеяться.
Леди Харриет стояла в дверях большой спальни, выходившей на
лестничную площадку. В комнате находилась огромная кровать с пологом, на
которой спали леди Харриет и сквайр, когда он был не настолько пьян, что
ему приходилось проводить ночь в своем кресле в курительной. Обстановка
комнаты удивительно не соответствовала облику Харриет; все здесь говорило
о легкомыслии и женственности - розовые атласные занавески, кисейные
оборочки на туалетном столике, купидоны, летящие по расписанному потолку,
и крошечные стулья на тонких золоченых ножках, перенесенные сюда из
какой-то комнаты внизу.
Посреди комнаты стояла Харриет - высокая, угловатая, с темными
волосами, рассыпавшимися кольцами по широким скулам. Она казалась незваным
гостем в собственной комнате, хотя не оставалось ни малейшего сомнения,
кто хозяин и в этой комнате, и во всем доме.
- Где ты копалась, несносная девчонка? - набросилась она на Гизелу,
как только та вошла в комнату. - Тебе прекрасно известно, что я собиралась
сегодня обедать в замке в этом лиловом платье. Кружево внизу оторвано. Еще
на прошлой неделе я велела тебе пришить его.
- Мне кажется, вы ошибаетесь, - робко возразила Гизела. - Я не помню,
чтобы вы упоминали об этом.
Вместо ответа леди Харриет метнулась к Гизеле, схватила ее за плечо,
сильно впившись пальцами, и поволокла к кровати, где было разложено
платье, о котором шла речь.
- Раз так, смотри сама, - сказала она, отвешивая падчерице увесистый
подзатыльник. - Смотри хорошенько. Ведь ты убирала платье. Разве я не
говорила тебе тысячу раз - прежде чем вешать платье в шкаф, посмотри, не
нужно ли где-нибудь заштопать или починить?
Она принялась грубо трясти Гизелу, все глубже впиваясь ногтями в руку
девушки, так что та даже вскрикнула от боли.
- О, прошу вас! Мне больно.
- И будет еще больнее, если ты сию же секунду не займешься платьем, -
ответила леди Харриет. - Ты маленькая ленивая тупица. Ничего не можешь
сделать, о чем тебя просят. Ну какой от тебя толк, хотела бы я знать?
Берись за иголку с ниткой и не смей выходить из комнаты, пока не закончишь
работу.
- Могу ли я сначала выпить чашку чая? - попросила Гизела. - В
Таусестере было так холодно, что у меня окоченели пальцы.
- Работа согреет их, - отрезала леди Харриет. - Я уже сказала, что
тебе нужно делать. Распивать чай некогда. Пошевеливайся! Слышишь меня?