"Барбара Картленд. В горах мое сердце " - читать интересную книгу автора

Чампкинс чем-то напоминал ей няню, которая была при ней до тех пор,
пока родители не обеднели настолько, что уже не могли выплачивать няне
жалованье; к тому времени Эрайна подросла и могла сама за собой ухаживать.
Чампкинс усмехнулся и сказал:
- Что вы должны делать, м'леди, так это держать нос по ветру и смотреть
на всех сверху вниз, как будто вы всех превосходите.
Эрайна расхохоталась.
- Совершенно убеждена, что никогда не буду никого превосходить!
- Да вы просто помните, что вы ничуть не хуже, а даже лучше!
Эрайна снова рассмеялась. Чампкинс словно снял с нее напряжение,
которое она испытывала при мысли, что каким-нибудь неловким поступком
поставит маркиза в затруднение, а его родне даст повод заподозрить ее в
обмане.
"Он был так добр ко мне, было бы непростительно, если бы я не сумела
ему помочь", - твердила она про себя.
Она была очень смущена, когда, проснувшись утром, увидела себя в
постели маркиза и догадалась, кто ее уложил сюда и снял с нее платье.
Сначала она была в таком ужасе при мысли о том, как это все произошло,
что хотела убежать, спрятаться и больше никогда не видеться с маркизом.
Потом сказала себе, что становится смешной.
В конце концов, она ему совершенно безразлична, и он поступил вполне
разумно, сняв с нее дорогое платье, купленное им. Ведь оно неизбежно
измялось бы, проспи она в нем всю ночь.
Он сделал бы то же самое для любой женщины, все равно - молодой или
старой.
Она решила, что если покажется чрезмерно смущенной и ошеломленной той
ситуацией, которую сама и создала, уснув, то будет выглядеть попросту глупой
и маркиз станет ее презирать.
Но откуда он знал, как снимать платье и, главное, расстегнуть пуговицы
на спине?
Она устроилась перед туалетным столиком, чтобы причесать волосы, и тут
обнаружила нечто, весьма ее удивившее.
Туалетный столик был мужской, почти такой же, как у ее отца, только
более роскошный.
Головные щетки маркиза, сделанные из слоновой кости и с выгравированным
гербом, размещались на невысоком комоде, на нем же укреплено было зеркало,
которое можно было поворачивать под любым углом.
Зеркало было оправлено в деревянную раму, в нижней части которой были
устроены три выдвижных ящичка.
Эрайна нашла все это восхитительным, и поскольку столик так напоминал
отцовский, почти машинально, не думая, что заглядывает, куда не следует,
выдвинула средний ящичек.
В нем лежало несколько забытых монет, а на них - маленькая лебяжья
пуховка для пудры.
Она, понятно, не могла знать, что Олив случайно уронила пуховку
позапрошлой ночью, когда причесывалась перед зеркалом и запудривала следы от
поцелуев маркиза.
Попудрила она и нос, а потом, доставая из ридикюля губную помаду,
уронила пуховку на пол, где ее потом нашел Чампкинс.
Его-то это ничуть не удивило.