"Льюис Кэррол. Сильвия и Бруно" - читать интересную книгу автора

мокрое от слёз.
Сильвия тоже тихонько плакала; она ничего не говорила, кроме как: "Мой
милый Бруно!" и "Я никогда ещё не была так счастлива", - хотя для меня лично
оставалось загадкой, почему двое детишек, которые никогда ещё не были так
счастливы, никак не могут перестать плакать.
Я и сам почувствовал себя счастливым, только, разумеется, я не плакал:
"большие существа", как вы понимаете, не плачут - это мы оставляем для фей и
эльфов. Я только подумал, что, наверно, начинается дождь, ибо у меня на
щеках вдруг оказались две капли.
Затем они вновь обошли весь садик, цветок за цветком, словно он был для
них чем-то вроде длинного предложения, которое они вместе писали - поцелуи в
качестве запятых и крепкое объятие вместо точки, когда они добрались до
конца.
- Теперь знаешь, какое у меня место, Сильвия? - торжественно произнёс
Бруно.
Сильвия весело рассмеялась.
- О чём ты говоришь, Бруно?
Обеими руками она отбросила назад свои густые каштановые волосы и
взглянула на брата искрящимися глазами.
Бруно сделал глубокий вздох и с усилием продолжал:
- Я говорю... какая у меня... месть. Теперь ты понимаешь?
И он принял такой довольный и гордый вид, оттого что отважился
наконец-то произнести это слово, что я ему даже позавидовал. Однако мне
подумалось, что Сильвия всё же не "понимает", но она поцеловала его в обе
щеки, так что беспокоиться было не о чем.
А потом они прохаживались среди лютиков, нежно обхватив друг друга
одной рукой, разговаривая и смеясь на ходу, и хоть бы раз повернули голову,
чтобы взглянуть на меня, бедолагу. Нет, всё-таки один раз, перед тем как
окончательно пропасть из виду, Бруно обернулся и беззаботно кивнул мне через
плечо. Вот и вся благодарность за мои труды. Последнее, что я увидел, глядя
им вслед, - это как Сильвия остановилась, обняв брата за шею, и просительно
прошептала ему на ухо:
- Знаешь, Бруно, я совсем забыла это странное слово. Скажи мне его ещё
раз. Давай! Только разок, мой милый!
Но Бруно и пытаться не стал.

ГЛАВА XVI
Укороченный Крокодил

Тут всё Чудесное - всё Волшебное - улетучилось из моей души, и снова в
ней безраздельно воцарилась Обыденность. Я двинулся по направлению к дому
графа, ведь уже наступал "колдовской час"* - пять пополудни - и я точно
знал, что найду там графа с дочерью собирающимися выпить по чашке чаю и
скоротать время в неторопливой беседе.
______________
* Выражение восходит к Шекспиру ("Гамлет", III, 2, 406), у которого,
однако, означает полночь.

Леди Мюриэль и её отец приветствовали меня с восхитительным радушием.
Они не принадлежали к тому сорту людей, которые, встречая нас в светских