"Джонатан Кэрролл. По ту сторону безмолвия ("Трилогия Рондуа" #5)" - читать интересную книгу автора

частенько выходит тошнотворно и глупо одновременно.
- Прибыли, Макс. Что скажете?
- Не скажешь, что это ресторан. Никаких... э-э-э... фанфар и прочего.
- Ну, видели бы вы его месяц назад! Ни у кого не было фасада лучше.
Подождите, пока не познакомитесь с Ибрагимом. Идем.
Служитель трусцой вернулся к нам, и я увидел, что он азиат. Лили
сказала что-то, похоже, на том же языке, что и раньше, у музея. Оба
улыбнулись.
- Макс, это Ки.
- Привет, Ки.
- Здравствуйте, "Скрепка". Здравствуйте, Макс Фишер.
- Вы меня знаете?
- Ки знает всех знаменитостей Лос-Анджелеса. Так он учится быть
американцем. Верно, Ки?
- Да, верно. Я не понимаю ваших комиксов, но вы знамениты, так что они
наверняка очень хорошие. Поздравляю. - Он низко поклонился и, не сказав
больше ни слова, отвел мою машину на стоянку.
- Что это с ним? - Мы пошли к ресторану.
- То, что я и сказала. Ки - вьетнамец и хочет получить вид на
жительство. Он думает, что больше придется по душе в Америке, если выучит
имена, американских знаменитостей.
- Самое странное из всего, что я слышат сегодня.
- Не так уж это и странно. Разве есть в Америке что-то важнее
известности? Лучше всего - быть знаменитостью, чуть похуже - натворить
гадостей и стать притчей во языцех. Идем!
Стоило Лили отворить дверь, как наружу вырвался, словно разряд
статического электричества, голос, резкий, с неожиданными модуляциями,
срывающийся от едва сдерживаемых эмоций.
- Воображаешь, что ты небоскреб, Ибрагим. Думаешь, у тебя воображение
высотой со Всемирный торговый центр. И не мечтай. Один этаж максимум.
Кротовина. У тебя мощная антенна, Иб, но все станции ловит с помехами. У
тебя есть только энтузиазм да деньги, чтобы купить материал. Кукурузные
зерна и масло, а поджарить не на чем - жара нет. Геям положено иметь вкус,
парень. У арабов - деньги, у геев - вкус! Благодари Бога, что у тебя есть я.
Эту тираду произнес невысокий смуглый красавец. Он мог бы играть в
фильме о населенных выходцами из Южной Европы кварталах Бруклина или об
итальянских иммигрантах. Но маленьким ростом и манерой гневно выпаливать
одно обвинение за другим он напоминал еще и комика из тех, что рассказывают
злые и уморительные истории о себе и своей семье. Он отчитывал другого
смуглокожего мужчину, гораздо выше и полнее, с типично арабским лицом.
Сейчас на нем застыло замечательное выражение - сочетание любви, досады и
наслаждения. Араб внимательно слушал. Судя по его лукавому взгляду, кое-что
из того, что ему говорилось, он принимал к сведению, но в основном просто
радовался обществу оратора.
- Послушай, Гас, угомонись, - сказала Лили и пошла прямо к ним.
Коротышка крутанулся на каблуках, словно его вызвали на дуэль. Второй
остался на месте, но его лицо засияло еще радостнее.
- Здровствуй, Лили! Сегодня же твой выходной. Почему ты здесь?
- Привет, Ибрагим. Это мой знакомый, Макс Фишер, это мой босс, Ибрагим
Сафид, и его партнер, Гас Дювин.