"Джонатан Кэрролл. По ту сторону безмолвия ("Трилогия Рондуа" #5)" - читать интересную книгу автора

забрать. Дедушку, все еще в пижаме и халате, устроили на заднем сиденье.
Бабушка двинулась к дому обычным своим черепашьим манером. Дедушка, обычно
громогласно комментировавший ее езду, тут почему-то не издавал ни звука.
Бабушка думала, что это оттого, что он еще не оправился после операции.
Однако молчание ее смущало. Время от времени, не глядя в зеркало заднего
вида, бабушка спрашивала его, все ли у него в порядке. "Да, но поезжай чуть
побыстрее, ладно?" - "Хорошо, милый". И она следовала дальше со скоростью
пятнадцать миль в час. На полпути бабушка остановилась на красный свет.
Потом загорелся зеленый, и спустя несколько минут она снова спросила
дедушку, как он там. Нет ответа. Она спросила еще раз. Нет ответа.
Обеспокоенная, бабушка посмотрела в зеркальце. А дедушки и нет. Испугавшись,
что он выпал, она остановила машину посредине улицы, и бросилась его искать.
Нет дедушки. Так как до дома оставалось недалеко, бабушка поехала домой,
чтобы вызвать полицейских искать бедного больного мужа. Отгадайте, кто сидел
на веранде, поджидая ее. Отгадайте, кто вылез из машины, когда она стояла у
светофора, остановил такси прямо в пижаме и... у Лили было великолепное
чувство юмора, но не думаю, чтобы она усмотрела в этой истории что-то
смешное, поскольку водила машину она в точности как моя бабушка.
Когда я следовал за ней по пути в ресторан в тот первый день, у меня
было чувство, что с ее машиной что-то не так. Будто она не снята с ручного
тормоза или двигатель вывалился, и Лили отталкивается от земли ногами.
Такого рода мелочи. Лили называла это осторожным вождением. Я называл это
вождением инфарктника. Такую езду следовало бы запретить законом. Я не мог
поверить, что она меня не разыгрывает. Но нет - такова была ее натура, и с
того дня мне ни разу не удалось уговорить Лили прибавить скорость. Когда я
вел машину, ее все устраивало, с какой бы скоростью я ни мчался. Но когда за
руль садилась сама леди Лили, вы возвращались во времена повозок,
запряженных волами. Только с рычагом переключения передач вместо вожжей.
Пока мы ехали, Кобб пристально смотрел на меня через заднее стекло. Он
напоминал одну из гигантских каменных статуй на острове Пасхи. Время от
времени Линкольн оглядывался и махал рукой, но до самого прибытия на место
я, пробираясь через Лос-Анджелес в потоке машин, играл в гляделки главным
образом со старым псом.
Я их не знал, но оба мне уже очень нравились. Лили умна, и слишком
много говорит. Я представил себе, как просыпаюсь рядом с ней, а борзая
оккупировала половину кровати. Потом войдет сонный Линкольн и присядет на
уголок постели, греясь на солнце, падающем на голубые одеяла. Какая она по
утрам? Что они обо мне думают? Увижу ли я их еще, или какая-нибудь
случайность все испортит, и я упущу свой шанс? Я был романтиком и верил, что
двоим иногда достаточно мгновения, чтобы узнать друг друга и почувствовать
друг к другу симпатию. Разве это невозможно? Мне и раньше везло, и потому я
верил, что наша встреча не станет единственной.

Снаружи ресторан "Масса и власть" выглядел так неброско и
невыразительно, что я сперва принял его за склад. Тут к машине Лили
заторопился служитель стоянки, и я понял, что мы прибыли на место. Надо же,
вроде склад, а при нем стоянка. Сине-серое блочное здание из шлакобетона;
только присмотревшись, вы замечали маленькую оранжево-розовую неоновую
вывеску с названием ресторана. Я не против изысканности и стильности, но в
Лос-Анджелесе на вас так рьяно стараются произвести впечатление, что