"Кэрролл Джонатан. Поцеловать осиное гнездо ("Крейнс-Вью" #1)" - читать интересную книгу автора

домохозяйкой, и тогда это слово еще не было ругательным. Они поженились
сразу после колледжа и за тридцать четыре года не успели надоесть друг
другу.
Лето мы обычно проводили в маленьком домике в нью-джерсийском
прибрежном поселке под названием Си-Гёрт. У нас была такса по имени Эли (мой
отец ходил в Йельский университет), и мы часто меняли наш семейный
автофургон. Ужинали мы все вместе перед телевизором, смотря Уолтера
Кронкайта или "Перри Мейсона", на десерт ели ванильное мороженое от Брейера
с шоколадным сиропом от Боско. Телевизоры были черно-белые, мальчики
стриглись под ежик, а девочки носили платья. Что может быть проще?
Вечером, сразу после школы, моей первой остановкой была столовая
Скрэппи. Приличная пища, ближайший к школе телефон-автомат и терпеливое
доброжелательство хозяев сделали это заведение первейшим для окрестной
ребятни. Вторым была пиццерия Чарли - увы, такая маленькая, что там ты мог
лишь купить кусок пиццы, а есть приходилось на улице стоя.
Столовая же была просторной, с кондиционером и множеством кабинок,
обитых кричаще-бирюзовым кожзаменителем. Там играла музыка, и цены не
слишком кусались. Столовая была нашей. У детей ведь нет ничего своего - все
лишь обещается, одалживается, с нетерпением ожидается, и преувеличенные
ожидания никогда не сбываются. Столовая Скрэппи предоставляла нам место
строить планы, мечтать и собираться с силами. Как правило, если нужно было с
кем-то встретиться по пути, то встреча назначалась перед пиццерией Чарли.
Если же требовалось поговорить - для этого служила столовая Скрэппи.
Когда я зашел, в помещении почти никого не было. Я на мгновение
задержался в дверях, давая миллиону воспоминаний ударить прямо по мозгам.
Каждый уголок и каждую кабинку заполняла моя жизнь. Один вид помещения и
знакомые запахи кофе из автомата "Банн-о-Мат", жареного мяса, человеческих
тел, швабры и вытертых столов живейше напомнили о другом настоящем, которое
было когда-то не менее важно, чем нынешнее. Я сел у стойки и туда-сюда
покрутился на вертящемся табурете.
Подошла молодая официантка с излишком помады на губах и недостатком
энтузиазма. Все в ней излучало усталость, какая бывает после целого дня на
ногах, или просто когда тебе восемнадцать, а жизнь слишком утомительна.
- Что возьмете?
- Меню, пожалуйста.
Она открыла рот что-то сказать, но замерла и закрыла его, а вместо
этого достала из-под стойки длинное красное меню.
- Сегодня фирменные блюда - фрикасе из индейки и мясной рулет, -
вздохнула девушка.
- А вы еще готовите калифорнийские чизбургеры?
- Конечно! Хотите?
К моему удивлению, ее глаза оживились, и она позволила себе очень
приветливую улыбку. Приглядевшись к ней, я увидел, что энергии в этой
девушке хватит лет до тридцати пяти - сорока, не больше. Потом ее жизнь
превратится во вздохи и усталые жесты, да еще понимание, что долю свою она
израсходовала много раньше, чем следовало. Эта мысль метеором промелькнула у
меня в голове и погасла. Я посмотрел на карточку с именем на груди у
официантки: "Донна".
- Донна? Я знаю одну женщину по имени Донна. Она держит двух птичек.
Двух австралийских попугаев.