"Кэрролл Джонатан. Поцеловать осиное гнездо ("Крейнс-Вью" #1)" - читать интересную книгу автора

любил - так это смотреть телевизор. Я бы не сказал, что Джонни компенсировал
свою дефективность гениальностью в какой-то узкой области, но один талант у
него был: он мог дословно воспроизвести любую когда-либо услышанную
телевизионную рекламу. "И все проблемы как рукой снимет; плуг "Рото"!",
"Примите "Соминекс" и спите спокойно", "Пых, пых, пыхтит какао". Евангелием
для него служил голубой экран, и при всем своем слабоумии Джонни твердо знал
каждую главу и каждый стих. Иногда сидим мы, маясь скукой смертной, а мимо
как раз идет Джонни, нарезая свои бесконечные круги по городу.
- Эй, Джонни, изобрази "Кларк-бар"! А "Чанки"? А как там "Бафферин"?..
Для запоминания ему не требовались ни прилипчивая музыка, ни броские
слоганы. Даже врачи в белых халатах, демонстрировавшие по статистическим
графикам эффективность аспирина "Бафферин" или геморроидального крема
"Препарейшн-эйч", попадали в придурковатую голову Джонни и оставались там -
навеки. Но из-за его слабоумия все фразы, хотя и повторенные слово в слово,
выходили плоскими и абсолютно выхолощенными, звучали, как голос компьютера:
"ЧАР-ЛИ ГО-ВО-РИТ ЧТО ОБОЖАЕТ "ГУД-И-ПЛЕНТИ"".
Оказаться теперь рядом с ним было для меня все равно, что поднести к
носу букет свежих цветов. Аромат ностальгии валил с ног.
Он посмотрел направо, затем налево, потом театральным жестом засучил
рукав и глянул на часы. Я заметил на циферблате изображение Арнольда
Шварценеггера из "Терминатора".
- Мне нужно идти. Мне нужно домой смотреть телевизор.
Я протянул руку и коснулся его запястья. Оно было очень теплым.
- Джонни, помнишь Паулину Острову? Помнишь это имя?
Он прищурил глаза, тронул подбородок и, посмотрев на небо, замурлыкал
какую-то мелодию. На мгновение я подумал, что он забыл мой вопрос.
- Нет.
- Ладно. Ну, был рад снова повидать тебя, Джонни.
- Мне было очень приятно.
К моему удивлению, он протянул мне свою ладонь-лопату, и мы пожали
руки. Выражение его лица не изменилось, когда он повернулся и зашагал прочь.
Глядя, как он удаляется, я вспоминал Джонни-газировку, Фрэнни Маккейба,
Сьюзи Николе, Барбару Тилли... и многих-многих других. Мне вспомнились
вечера в местном парке и удушливая скучища, и восторг при виде
придурковатого Джонни - какое-никакое, а развлечение, минут на пять. В те
дни у нас было столько времени! Вот уж что у нас было - так это время.
Вечное ожидание того, что что-нибудь произойдёт, неясно что, что-то должно
случиться, кто-то должен прийти и спасти наш день, неделю... от бытия всуе.
Джонни остановился, обернулся и без всякого выражения посмотрел на
меня:
- Паулина умерла. Ты смеешься надо мной. Ее давно убили.
- Верно, Джонни. Чертовски давно.

Я миновал церковь Святого Сердца, дилерскую контору Стампеля,
торговавшую "фордами", канцелярский магазин. Интересно, как некоторые
магазины, сколько бы раз ни меняли владельцев, всегда остаются такими же.
Большинство заведений проходят эволюционный цикл от пиццерии до, скажем,
бутика раз в несколько лет. А канцелярский магазин в Крейнс-Вью сменил
владельца, но по-прежнему оставался местом, где можно купить газету, пачку
резинок, конфеты. В самом раннем детстве я получал на карманные расходы