"Джонатан Кэрролл. Страна смеха (Магический реализм)" - читать интересную книгу автора

Нет, это ни в какие ворота. Пока Анна заводила меня в глубь
Шервудского леса47, я перебрал еще несколько вариантов вступления, но в
итоге сдался. Собаки без устали гонялись друг за дружкой. Анна шагала футах
в десяти передо мной, и я смотрел то под ноги, то на ее симпатичную попку.
- Я все жду, когда же выскочат Ганзель и Гретель48.
- А если дикий волк?
И мысли унесли меня в то время, когда отец вместе с Хемингуэем ездил
на охоту в Африку. Его не было два месяца - а когда вернулся, мама не
пустила его в дом со всеми этими носорожьими головами, шкурами зебр и
прочей всячиной, которую он хотел развесить на стенах.
- Вот оно.
Если я ожидал увидеть домик-пряник с дымом из трубы, пахнущим овсяным
печеньем, то я ошибался. Это была деревянная халупа, кое-как сколоченная и
покосившаяся набок, словно к ней прислонился великан. Два окошка; если
когда-то в них и были стекла, теперь их заменили сосновые доски
крест-накрест. На убогом крылечке не хватало нескольких половиц.
Единственная ступенька треснула пополам.
- Смотрите под ноги.
- Вы сказали, что теперь здесь никто не живет, верно?
- Да, это так. Но и когда она была жива, дом выглядел почти так же.
- И кто "она" такая?
- Минуточку, сейчас покажу.
Анна вытащила длинный старомодный ключ и вставила в замок под бурой от
ржавчины дверной ручкой.
- Чтобы попасть туда, нужен ключ?
- На самом деле - нет, но лучше так.
Прежде чем я успел спросить, что это значит, она толкнула дверь, и
навстречу нам хлынул запах сырости и явного гниения. Анна двинулась было
внутрь, но помедлила и обернулась ко мне. Я наступал ей на пятки, и когда
она повернулась, мы оказались лицом к лицу. Она отступила на полшага, и мое
сердце екнуло, осознав, как близки мы были в эту секунду.
- Постойте здесь минутку, я зажгу лампу. Пол весь дырявый, это очень
опасно. Отец однажды так растянул ногу, что мне пришлось везти его в
больницу.
Представив дыры в полу, змей и пауков, я зевнул. Обычно я зеваю, когда
нервничаю, и оттого люди считают меня или очень храбрым, или совсем тупым.
Иногда я не могу остановиться, все зеваю и зеваю. Мне стало смешно: один из
величайших моментов моей взрослой жизни - прийти с дочерью Маршалла Франса
в дом женщины, вдохновившей его на создание лучшего персонажа моей любимой
книги... а я зеваю. Только что мне было страшно, а до того я думал о ее
попке - не об Анне Франс, дочери самогo... а о попке Анны Франс. Как вообще
биографам удавалось отграничивать свою жизнь от предмета своих трудов?
- Теперь можете войти, Томас, все в порядке.
Стены здесь были оклеены газетами, от сырости и времени ставшими
желто-бурыми. Керосиновая лампа и свет из открытой двери делали шрифт
похожим на марширующих по стене клопов. Подобным образом "украшали" свои
жилища южные испольщики на фотографиях Уокера Эванса49, но, когда
сталкиваешься с этим в реальности, все выглядит еще печальнее и убоже.
Посреди комнаты стоял некрашеный деревянный стол, и с обеих сторон к нему
были аккуратно придвинуты два колченогих стула. В одном углу виднелась