"Джонатан Кэрролл. Страна смеха (Магический реализм)" - читать интересную книгу автора

Я не осознавал, как голоден, пока мы не вошли и не увидели большие
дымящиеся посудины с жареным цыпленком, горошком и картофельным пюре.
- Поскольку вы здесь в первый раз, я решила приготовить вам любимое
отцовское блюдо. Пока он был жив, то сердился, если этого не подавали хотя
бы раз в неделю. Будь его воля, он бы каждый день это ел. Садитесь,
пожалуйста.
В столовой был накрыт овальный столик с тремя соломенными подставками
для тарелок. Я сел справа от Анны, Саксони - слева. Запах пищи сводил меня
с ума. Анна положила мне две жирные ножки, кучу горошка и желтое клубящееся
облако пюре. Я хотел было решительно приступить, но тут бросил взгляд на
свой столовый прибор:
- Ой!
Удостоверившись, в чем дело, Анна улыбнулась:
- Интересно было, как быстро вы отреагируете. С ума сойти, верно? Это
тоже папины. Он их специально заказывал у одного нью-йоркского серебряных
дел мастера.
Моя вилка была сделана в виде серебряного клоуна. Голова его
загибалась назад, так что зубцы вилки выходили изо рта. Нож изображал
мускулистую руку, сжимавшую продолговатую лопаточку. Не как ракетка для
пинг-понга, а что-то явно зловещее - вроде инструмента для телесных
наказаний в английских частных школах. Саксони поднесла свои приборы к
свету, и они были совсем другие. Вилка - в виде ведьмы на метле: зубья
представляли собой прутья метлы, а ручка - палку.
- Потрясающе!
- Их хватает на шесть персон. Остальные я вам покажу после ужина.
Принявшись за еду, я сразу понял, что ужин будет долгим, очень долгим,
и подумал, за что же мне такое проклятие - вечно есть ужасную стряпню
интересных женщин?
Уже во время десерта, отставив чашку беспримерно отвратительного кофе,
Анна стала рассказывать про Франса. Время от времени она поигрывала вилкой,
крутила ее в пальцах так и эдак, словно начинающий иллюзионист.
Рассказывая, она не отрывала взгляда от своих рук, хотя порой замолкала и
вскидывала голову, дабы по выражению наших лиц удостовериться, понимаем ли
мы, о чем она говорит.
- Моему отцу нравилось жить в Галене. Родители еще до войны послали
его в Америку - они же были евреями и раньше других поняли, к чему все
идет. А его брат Исаак погиб в одном из концентрационных лагерей.
- Дэвид Луис сказал мне, что ваш отец был единственным ребенком в
семье.
- Вы говорите по-немецки, мистер Эбби? Нет? Есть немецкое выражение,
которое очень подходит к Дэвиду Луису: "Dreck mit zwei augen". Вы поняли?
"Дрянь с глазами". Некоторые перевели бы это как "дерьмо с глазами", но я
сегодня настроена великодушно. - Она несколько раз провела вилкой по краю
стола. До сих пор ее тон был ровным и дружелюбным, но "дерьмо" вмиг
положило этому конец. Сквернословие плохо вязалось с тем ее образом,
который успел у меня сложиться. Я вспомнил рассказ Луиса - об Анне, ее
кошках и злобном шипении. Кстати, о кошках. Не вижу что-то я никаких кошек.
Мне подумалось, что это будет довольно безобидный вопрос, в самый раз чтобы
развеять пропитавший атмосферу дух "дерьма":
- А кошек вы разве не держите?