"Джонатан Кэрролл. Страна смеха (Магический реализм)" - читать интересную книгу автора

- Но ведь Дэвид говорил вам, как я отношусь к написанию биографии
отца?
- Он сказал, что вы категорически против,- сказала Саксони.
- Нет, это не совсем так. Я была против, потому что люди, желавшие
написать о нем, приезжали сюда из абсолютно неверных соображений. Они все
хотели заделаться экспертами по Маршаллу Франсу. Но после разговора с ними
сразу становилось видно, что их совершенно не интересует, что за человек он
был. Для них он просто литературное имя, яркая величина.
В ее голосе сгустилась горечь, как облачная гряда на чистом небе. Анна
смотрела на Саксони, так что я видел лишь ее профиль. Подбородок у нее был
острый и угловатый. Когда она говорила, ее белые зубы выглядывали из-под
темных тяжелых губ, резко с ними контрастируя, но тут же опять скрывались,
когда она замолкала. Ресницы у нее были длинные, редкие, недавно
подкрученные. Длинная белая шея казалась невероятно беззащитной, и на ней
виднелось лишь несколько морщинок. Я бы дал Анне лет сорок или чуть меньше,
но выглядела она крепкой и здоровой, и я мог представить, что она доживет
до глубокой старости. Если не унаследовала от отца слабое сердце.
Анна повернулась ко мне и стала поигрывать голубой пластиковой вилкой,
что мне дали вместе со свиными ребрышками.
- Если бы вы знали моего отца, мистер Эбби, вы бы поняли, почему это
для меня настолько болезненно. Он был очень замкнутым человеком. Не считая
моей матери и миссис Ли, у него почти не было настоящих друзей. Только вот
Дэн, - она улыбнулась и кивком показала на бакалейщика, который пожал
плечами и скромно опустил взгляд на свою лопаточку,- и еще несколько
человек в городке. Все его знали и любили, но он терпеть не мог известности
и всячески старался избегать ее.
Тут заговорил Дэн, но обращаясь только к Анне:
- А больше всего он любил меня в лавке навещать, и мы устраивались за
разделочным столом, ну сзади, на этих деревянных чурбачках, знаете? А
иногда он садился на кассу, если кто-нибудь из моих отсутствовал.
Какое прекрасное начало для биографии! Первая сцена - Франс дергает
рычаг кассового аппарата в галенской лавке у Дэна... Даже если книге не
бывать, как все-таки здорово сидеть тут с этими людьми, составлявшими такую
большую часть его жизни. Я невероятно им завидовал.
- А я всегда мог сказать, когда он сидел там с тобой, Дэн. В это время
никого не обслуживали!
Дэн почесал в затылке и подмигнул нам. У меня из головы не выходила
одна мысль. Вот этот милый толстячок-лавочник провел, вероятно, годы в
компании моего кумира. О чем же они говорили? О бейсболе? О женщинах? Кто
прошлой ночью напился в пожарной части? Мысль оскорбительная и унизительная
для Дэна - но почему я не мог хотя бы на денек заменить его там, за
разделочным столом? Всего-то один день поболтать с Маршаллом Франсом о
книгах, о силе воображения... о персонажах его книг:
- Ну а теперь, Маршалл, признавайся, как ты додумался до (вписать
нужное)?
Он бы прислонился к паре бараньих ног и ответил что-нибудь вроде:
- Давным-давно в детстве знавал я одного шпагоглотателя...
Потом мы включили бы радио и стали бы слушать репортаж о каком-нибудь
матче, с видом сонным и безмятежным, какой бывает у людей, когда они
болтают о пустяках и глядят в пространство. Мы бы поговорили о подаче Стена