"Джонатан Кэрролл. Страна смеха (Магический реализм)" - читать интересную книгу автора

- Я... не хотела... Извини. - Она повесила трубку.
Я тут же перезвонил ей, но она не отвечала. А вдруг, подумал я, она
звонила черт знает откуда, из какой-нибудь обшарпанной телефонной будки.
Эта мысль вызвала у меня настолько острое чувство жалости, что я пошел в
магазин и купил маленькое японское деревце-бонсай. Убедившись, что ее нет
дома, я поставил горшочек перед дверью.
Мне стало надоедать, что розысками занимается одна Саксони, и я решил
для разнообразия проявить активность сам. В конце апреля школу распускали
на короткие каникулы, так что я наметил съездить в Нью-Йорк поговорить с
издателем Франса о замысле биографии. Я не говорил Саксони о своих планах
вплоть до вечера накануне отъезда, когда она сама позвонила, вне себя от
возбуждения.
- Томас? Я нашла! Я выяснила, что он делал в Нью-Йорке!
- Здорово! Что?
- Ты крепко сидишь? Он работал в итальянском похоронном бюро, у
какого-то Лученте. Был его ассистентом или что-то вроде. Правда, чем именно
он там занимался, не сказано.
- Прелесть какая. Но... помнишь ту сцену в "Стране смеха", когда
умирают Лунный Шут и Королева Масляная? Чтобы такое написать, надо кое-что
знать о смерти.


Глава 4

Когда я приезжаю в Нью-Йорк, у меня всегда одно и то же чувство. Есть
дурацкий анекдот про человека, который женился на красавице и все ждал не
дождался свадебной ночи. Но когда час настал, то красавица стянула с лысины
белокурый парик, отвинтила деревянную ногу, извлекла вставные челюсти,
делавшие ее улыбку столь неотразимой, и жеманно проворковала: "Теперь я
готова, дорогой". Так и со мной в Нью-Йорке. Каждый раз, отправляясь туда -
будь то самолетом, поездом или машиной, - я жду не дождусь прибытия.
Большое Яблоко11! Театры! Музеи! Книжные магазины! Самые красивые женщины в
мире! Все это там - и так давно меня дожидается. Я выскакиваю стремглав из
вагона, а там вокзал Гранд-Сентрал, или автобусный терминал портового
управления, или аэропорт Кеннеди - сердце всего. И мое сердце отплясывает
конгу - какая скорость! Какие женщины! Я влюблен во все это. Во все! Но
тут-то и начинаются проблемы, так как "все" включает и ханыгу, ковыляющего
в угол поблевать, и четырнадцатилетнюю пуэрториканку на высоченных,
космических каблуках прозрачного пластика, выклянчивающую доллар чуть ли не
с ножом к горлу. И так далее, и так далее, и так далее. Расписывать в
подробностях нет нужды, но случай, похоже, безнадежный, потому что каждый
раз я едва ли не рассчитываю увидеть Фрэнка Синатру в матроске, как он
пританцовывает и напевает: "Нью-Йорк, Нью-Йорк!"12. И в самом деле -
человек, смутно напоминающий Синатру, однажды пританцовывал передо мной на
Гранд-Сентрале. Дотанцевал до стенки и стал мочиться.
Так что теперь у меня выработана целая наука. С поезда я схожу в
приподнятом настроении. Потом, пока не случится какая-нибудь гадость, я
свински счастлив, я влюблен в каждую проведенную здесь минуту. Но как
только гадость произойдет, я сразу даю выплеснуться наружу всей моей злобе
и досаде, после чего спокойно занимаюсь своими делами.