"Джон Диксон Карр. Игра в кошки-мышки" - читать интересную книгу автора

стояла сразу же у ворот. Она покачивалась, обхватив руками стойку
деревянного штакетника; порывы ветра путали ей волосы и играли подолом юбки.
При свете велосипедного фонарика Уимс увидел, что она плачет.
Барлоу просто стоял рядом, глядя на нее; первым подал голос констебль.
- Мисс, - сказал он, - что случилось?
- Не знаю, - ответила Констанс. - Я не знаю! Вам лучше зайти туда. Нет,
не ходите!
Она протестующе выкинула руку, но это не помогло, потому что Уимс уже
открыл калитку. Гостиная в бунгало оказалась залита светом; на всех трех
французских окнах не имелось портьер, а одно было полуоткрыто. Взгляду
констебля открылись травянистые участки и сырая земля под окнами. Уимс,
сопровождаемый Барлоу, подошел к открытому окну.
Полицейский констебль Альберт Уимс был честным добросовестным трудягой;
он обладал спокойным воображением, которое, случалось, порой подводило его.
По пути он пытался представить, что же там могло случиться. В основном
возникали образы убийцы, покушавшегося на жизнь судьи, а он, Уимс, успевал
прибыть как раз вовремя, чтобы в схватке героически скрутить преступника и
получить рукопожатие жертвы, которая, по крайней мере, в соответствующих
выражениях успеет высказать ему свою благодарность.
Но зрелище, представшее его глазам, не имело с этой картиной ничего
общего.
Мертвец - бездыханный, как колода, - лежал лицом вниз на полу у стола,
стоящего в дальнем конце комнаты. И это был не судья Айртон. Труп
принадлежал черноволосому мужчине в сером костюме. Он получил пулю в
затылок, как раз за правым ухом.
Сильный желтый свет настольной лампы позволял рассмотреть четкие
очертания пулевого отверстия под линией волос, вокруг которого запеклась
кровь. Скрюченные пальцы мертвеца, как когти, вцепились в ковер, кожа на
тыльной стороне кистей собралась морщинами. Стул, стоявший рядом со столом,
валялся на полу. Телефон был сброшен со стола: он лежал рядом с жертвой, и
сорванная с рычагов трубка гневно гудела у уха мертвеца.
Но не это зрелище заставило констебля Уимса оцепенеть от ужаса, не веря
своим глазам. Это был вид судьи Айртона, сидящего на стуле в пяти футах от
трупа с револьвером в руках.
Судья Айртон дышал медленно и тяжело. У него было мертвенно-бледное
лицо, хотя маленькие глазки, обращенные, казалось, куда-то внутрь себя,
выглядели совершенно спокойно. Маленький револьвер, выполненный из
хромированной стали, с черной ребристой рукояткой поблескивал в свете
настольной лампы и центральной люстры. Словно поняв наконец, что он держит
оружие, судья Айртон протянул руку, и револьвер, негромко звякнув, упал на
пол рядом с шахматным столиком.
Констебль Уимс слышал этот звук так же, как до него из-за окна
доносились гул и грохот волн прибоя. Но все эти звуки были совершенно
бессмысленны. И те и другие раздавались в пустоте. Его первые слова -
скомканные и инстинктивные - потом долго вспоминались остальными участниками
этой сцены.
- Сэр, что вы делаете и что вы сделали?
Судья набрал полную грудь воздуха, остановил взгляд своих маленьких
глаз на Уимсе и откашлялся.
- Самый неуместный вопрос, - сказал он.