"Джон Ле Карре. Наша игра" - читать интересную книгу автора

- Я всегда могу спросить полицейского, - отвечаю я.
Он не находит мою шутку удачной.
- Подойдешь к главному входу. Не забудь свой паспорт.
- Свой что?
Но он уже повесил трубку. Я пытаюсь взять себя в руки: успокойся, ты
беседовал не с Зевсом. Это всего-навсего Мерримен, легковеснейший из
обитателей Верхнего Этажа. Будь он еще чуть легковеснее, он улетел бы через
крышу, как шутили у нас в Конторе. Неумение Джейка вести себя в кризисных
ситуациях было его ахиллесовой пятой. Кроме того, что необычного в
исчезновении Ларри? Беда была только в том, что в дело вмешалась полиция.
Сколько раньше было случаев, когда Ларри пропадал? В Оксфорде, когда он
решил на велосипеде прокатиться в Дели, вместо того чтобы готовиться к
предварительным экзаменам. В Брайтоне, когда вместо первой тайной встречи с
русским курьером он предпочел надраться до чертиков со своими
приятелями-алкашами из бара "Метрополя".
Три утра. С моим агентом Ларри, у которого еще только режутся молочные
зубы, мы сидим в машине, припаркованной на вершине еще одного холма, на этот
раз в Суссекской низине. Под нами огни Брайтона, за ними море. Звезды и
полумесяц делают картину сказочной.
- Я не вижу цели, Тимбо, дружище, - протестующе говорит Ларри,
близоруко глядя сквозь ветровое стекло. Он все еще мальчишка, его профиль
напоминает профиль Питера Пэна [2] - длинные ресницы и полные губы. Его
беспокойные метания и стремление к высоким целям в значительной мере
обеспечили ему успех у его советских собеседников. Они не поняли - да и
откуда им понять? - что их последнее приобретение моментально совершит
поворот на 180 градусов, если его постоянная жажда деятельности не получит
удовлетворения, что Ларри Петти-фер предпочтет увидеть мир летящим в
тартарары, чем застывшим в покое. - Ты выбрал не того парня, Тимбо. Тебе
нужно меньше человеческого. И больше дерьма.
- На, съешь еще, Ларри, - говорю я, протягивая ему кусок пирога. - И
запей лимонным соком.
Я так говорю, потому что совершаю преступление всякий раз, когда он
начинает проявлять слабость. Я уламываю его, размахивая перед его носом этим
дурацким флагом долга. Я разыгрываю из себя "идеального начальника", как я
разыгрывал его в школе, когда Ларри был бунтующим пасторским сыном, а я -
царем вавилонским.
- Ты можешь меня выслушать?
- Я тебя слушаю.
- Ты не забыл, что это называется службой? Ты занят чисткой
политических сточных канав. Это самая грязная из работ, которые предлагает
демократия. Если ты хочешь, чтобы ее делал кто-то другой, мы тебя поймем.
Долгое молчание. В пьяном виде Ларри никогда не бывает дураком. Иногда
пьяный он куда проницательней, чем трезвый. И я ему польстил. Я предложил
ему благородный, но трудный путь.
- А ты не думаешь, Тимбо, что, демократически выражаясь, с нечищенными
сточными канавами мы, возможно, жили бы лучше, а? - спрашивает он, на этот
раз воображая себя стражем нашей вольнодумной демократии.
- Нет, не думаю. А если ты так думаешь, то тебе лучше так прямо и
сказать. И отправиться домой.
Возможно, мне немного трудно так с ним обращаться, но мы с Ларри пока в