"Джон Диксон Карр. Дом на локте сатаны" - читать интересную книгу автора

впоследствии требовали бисировать почти на каждом представлении. Лирический
монолог самого Маколи "Птичка на суку", который он пел своей возлюбленной на
террасе палаты общин, заставлял трепетать чувствительные сердца. И таким
образом, на столь "достоверном" политическом и литературном фоне Лондона
тридцатых-сороковых годов прошлого столетия родился мюзикл под названием
"Дворец дяди Тома".
Гэррет, приглашенный в Нью-Йорк его поклонниками, видел, куда идут
дела, но он уже подписал контракт и был бессилен что-либо изменить. Несмотря
на протесты некоторых критиков, "Дворец дяди Тома" стал хитом сезона.
- Неужели тебя не бесит,- спрашивали Гэррета друзья,- что они оставили
от подлинной истории мокрое место?
- Сначала бесило, а потом стало забавлять. Если ты не в силах чего-либо
изменить, самое лучшее - смеяться над этим. Кроме того...
Кроме того, мог бы он добавить, фантастический успех "Дворца дяди Тома"
навсегда избавил его от денежных затруднений, не только стимулировав продажу
более ранних книг, но и создав возможность писать следующие так, как ему
хотелось, без каких-либо возражений со стороны издателей.
В итоге Гэррет Эндерсон, которому недавно исполнилось сорок и которому
иногда казалось (без особых оснований), что он уже начинает чувствовать свой
возраст, мог считаться везучим человеком. Не то чтобы счастливым, а именно
везучим. Худощавый, энергичный, отнюдь не урод, возможно, слегка беспечный и
увлекающийся, Гэррет тем не менее обладал надежным "противовесом" в виде
саркастического чувства юмора. Он был вполне респектабельным гражданином,
спокойным, здравомыслящим и наделенным чувством ответственности. Некоторые
даже склонны были считать его довольно чопорным.
- И все же,- говорили ему упомянутые друзья,- мы готовы держать пари,
что "Дядя Том" шокировал тебя куда больше, чем ты готов признать. Ведь ты
сам, Гэррет, во многих отношениях типичный викторианец.
Викторианец! Если бы они только знали о Фей...
Но они не знали, и он не собирался им рассказывать. Ситуацию с "Дворцом
дяди Тома" можно было считать всего лишь забавной.
Однако ситуация с Ником Баркли и его семьей могла оказаться далеко не
такой безобидной. Гэррет пришел к этому выводу в среду десятого июня,
поговорив с Ником по телефону и пригласив его на обед в клуб "Феспис".
На юго-востоке Англии, где воды Солента текут между побережьем Хэмпшира
и островом Уайт, берег в одном месте образует плоский выступ, именуемый по
причине, канувшей во мглу веков, Локтем Сатаны. Хотя этому названию не
придавали никакого зловещего смысла, весьма сомнительной репутацией (Гэррет
Эндерсон понятия не имел почему) пользовался Грингроув - сельский дом,
который построил там пользовавшийся дурной славой судья Уайлдфер в начале
второй половины восемнадцатого столетия. Судья вскоре умер - возможно,
насильственной смертью,- а Баркли выкупили дом у его наследников, став с тех
пор хозяевами Локтя Сатаны.
Они не были по-настоящему старинным семейством. Первые Баркли, о
которых сохранились документальные свидетельства - обстоятельные, деловые
люди,- прибыли с севера около 1795 года. Они разбогатели, продавая сапоги
французской армии во время наполеоновских войн, а в девятнадцатом веке
настолько увеличили свое состояние благодаря удачным капиталовложениям, что
даже в период бешеного роста налогов и массовых разорений после Второй
мировой войны старый Кловис Баркли, последний из патриархов, оставался