"Джон Диксон Карр. Убийство в музее восковых фигур" - читать интересную книгу автора

головой и обвислыми седыми бакенбардами. Вдруг в глаза ему ударил зеленый
свет; ослепленный, он наткнулся на какой-то столик и растерянно, умоляюще
посмотрел на Бенколина. Детектив сделал мне знак, мы встали, и маленький
человечек поспешил за нами по направлению к задней комнате. Я бросил взгляд на
горбоносого. Он прижал к груди голову одной из девиц и рассеянно перебирал ее
волосы, одновременно провожая нас немигающим взглядом... Совсем рядом с
эстрадой, где рев музыки был совсем уж оглушительным, Бенколин распахнул
неприметную дверцу.
Мы оказались в побеленном коридорчике, под потолком тускло светила
электрическая лампочка. Маленький человечек стоял перед нами склонив голову
набок, согнувшись и нервно мигая. Его красноватые глаза имели необычное
свойство то округляться, то снова сужаться, как будто следуя биению пульса.
Неопрятные усы и огромные седые бакенбарды были слишком велики для его
костлявого лица, скулы блестели, а лысина казалась присыпанной пылью. Над
ушами торчали два пучка седых волос. Порыжевший пиджак черного цвета висел на
нем, как на вешалке, и видно было, что он нервничает.
- Я не знаю, чего хочет мсье, - заговорил он визгливо. - Но я пришел. Я
закрыл свой музей.
- Джефф, - обратился ко мне Бенколин, - это господин Августин. Он хозяин
старейшего в Париже музея восковых фигур.
- Музея Августина, - пояснил маленький человечек. Он наклонил голову и,
сам того не замечая, застыл, словно перед фотокамерой. - Все фигуры я делаю
сам." Вы ведь слышали о Музее Августина?
Он выжидающе смотрел на меня, и я кивнул, хотя на самом деле впервые
слышал о его музее. Музей мадам Тюссо - единственное из подобных заведений,
которое я знал.
- Посетителей стало меньше, чем в прежние времена, - вздохнул Августин,
покачав головой. - Это потому, что я не перебираюсь в модные районы, не завожу
электрической рекламы, не торгую спиртным." Эх! - Он яростно мял свою шляпу. -
Чего они хотят? Это же не луна-парк. Это музей. Это искусство! Я работаю, как
работал мой отец, ради искусства. Великие люди весьма ценили моего отца...
Он обращался ко мне полувызывающе, полупросительно, горячо жестикулируя и
теребя свою шляпу. Бенколин прервал его, двинувшись дальше по коридору, и
распахнул одну из дверей.
При виде нас из-за стола, стоявшего посредине убогой комнаты, окна которой
были занавешены потрепанными краевыми портьерами и которая, без сомнения,
служила местом мимолетных любовных свиданий, вскочил молодой человек. Подобные
места отличаются тошнотворным ароматом пошленьких страстей и дешевой
парфюмерии и вызывают в воображении нескончаемую вереницу свиданий под лампой
с пыльным розовым абажуром. Молодой человек, выкуривший здесь столько сигарет,
что впору было задохнуться, совершенно выпадал из этого антуража. Он был
загорелым и по-военному подтянутым; казалось, его короткие черные волосы и
темные глаза повидали немало далеких стран. Даже его аккуратно подстриженные
усики отличались краткостью военной команды. Чувствовалось, что все время,
которое ему пришлось провести в ожидании, он нервничал и не находил себе
места; теперь же, когда ожидание наконец кончилось, в его прищуренных глазах
появилась уверенность.
- Приношу вам свои извинения, - начал Бенколин, - за то, что пришлось
прибегнуть к подобному месту встречи. Но зато здесь нам не помешают. Позвольте
представить: капитан Шомон, господин Марль, мой коллега, и господин Августин.