"Джон Диксон Карр. Патрик Батлер защищает" - читать интересную книгу автора

набрал номер: Хам-5975.
Снова, как у Элен, бесконечно долго гудел гудок. Наконец, послышался
ответ.
- Да? - бросил холодный знакомый голос его младшей сестры Моники.
- Это Хью. Мне надо поговорить с Джимом, если он у тебя. У тебя?
- Куда вы звоните?
Он мысленно видел Монику, темноволосую, симпатичную, несколько
высокомерную. Была бы, по его убеждению, милой, добросердечной, отзывчивой
девушкой, если бы не служила личным секретарем у какого-то важного деятеля
из Уайтхолла, которого Хью всей душой ненавидел.
- Моника, это я! Твой брат! Полиция не знает, где Джим, а я могу только
догадываться. Но по-моему...
- Вы, наверно, ошиблись номером.
Представив ее растерянной, нерешительной, готовой бросить трубку, он
понял, что эта минута - рубеж между успехом и провалом, может быть, между
жизнью и смертью.
- Если ты воображаешь, будто какой-нибудь искусный детектив говорит
моим голосом, я скажу тебе то, чего не знает никто, кроме твоего родного
брата. Когда тебе было лет одиннадцать, у тебя была жутко глупая кукла по
имени Кэролайн-Джейн. Ты вечно цепляла ей на нос, а заодно и себе,
проволочные лорнеты. Однажды ты собрала гостей на чай, и каждый должен был
носить лорнет и выбрать себе фамилию из "Дебретта" <"Дебрстт" - ежегодный
именной справочник британского дворянства, издающийся с 1802 г.>, а я
шлепнул на стол мяч для крикета...
- Не мели чепухи, - пробормотала Моника изменившимся тоном, сдавленным,
испуганным, чуть не паническим. - Обожди секундочку.
В трубке послышался шепот, оживленные споры, тяжелое мужское дыхание.
- Дружище, - выдавил Джим неописуемым тоном.
- Джим, прости! У меня не было выбора, но тебе не следовало убегать...
Хью совершил ошибку. В результате возникла пауза, потому что его
собеседник, видимо, разинул рот. Хью поспешил загладить промашку:
- Слушай, я вовсе не то имел в виду! Знаю, я сам виноват, удрав
первым. - Дальше Хью заговорил спокойно:
- Слушай, если дело к завтрашнему утру не раскроется, я сдамся, пусть
меня обвиняют в убийстве.
Вновь запыхтело тяжелое дыхание, а потом прозвучал слабый голос:
- Серьезно?
- Конечно! - ответил Хью, продумывая каждое слово. - Дам даже
письменное признание. Но что произошло в конторе?
- Я ведь предупреждал тебя, что будет, если рассказать полиции правду!
- Предупреждал. А я все-таки спрашиваю: почему ты удрал?
- Ты в кейс давно заглядывал?
Хью ничего не понял из этой белиберды.
Во время молчания он мысленно представлял себе веснушчатого Джима,
сидевшего на роскошном синем неудобном диване в гостиной у Моники, со
сбившимся набок галстуком и оторванным рукавом пиджака, и любые разумные
мысли улетучивались из головы.
- В какой кейс?
- Не в свой, где все аккуратно разложено по отделениям, а в мой! Понял?
В мой! Не помнишь?