"Джон Диксон Карр. Согнутая петля " - читать интересную книгу автора

погиб я. Когда мистер Борис Елдрич, хозяин цирка, который никогда меня не
видел, по вещам и бумагам признал во мне Патрика Гора, я был счастлив. Я
думал, что, если мне не понравится здешняя жизнь, я всегда смогу объявиться
под своим настоящим именем и дома со мной обойдутся лучше, чем прежде,
зная, что я воскрес из мертвых! Эта перспектива успокаивала меня. У меня
был козырь!
- И что же, - поинтересовалась Молли, - вы стали цирковым
велосипедистом?
Истец отвернулся. В его темно-серых глазах появились озорные огоньки,
и он стал похож на хитрого маленького мальчишку. Он поднял руку и почесал
редеющую макушку.
- Нет. Нет, хотя в цирке я получил свой первый сенсационный успех, я
стал кое-кем другим. Пока я предпочитаю не говорить, кем именно. Во-первых,
это строжайшая тайна, во-вторых, не хочу утомлять вас подробностями моей
последующей жизни. Поверьте мне, я всегда мечтал вернуться домой и потрясти
всех блеянием паршивой овцы из могилы! Потому что я преуспевал, клянусь
всеми пророками, я преуспевал и знал, что моему братцу Дадли это доставит
немало неприятных минут! Но мне не довелось насладиться этим лакомством! Я
даже посетил Англию, не испытав особого трепета, потому что не подозревал,
что "Джон Фарнли" жив! Я считал его погибшим и не подозревал, что все это
время он процветал в Колорадо. Поэтому вы поймете мое удивление, когда,
месяцев шесть назад, я случайно увидел в иллюстрированном журнале портрет
сэра Джона с леди Фарнли. Мне стало известно, что брат Дадли умер,
объевшись миногами. Его "младший брат" стал наследником. Я решил, что это,
наверное, какая-то досадная ошибка журналиста. Но, наведя справки, я
докопался до правды; в конце концов, знаете, наследник ведь я. Человек еще
молодой, еще полный сил, но не мстительный. Такие дела бывают очень
туманными. Выросло поколение; есть тысяча хороших воспоминаний между мной и
маленьким подонком, который получил титул и наследство с помощью моряцкого
молотка и который, я слышал, стал здесь полезным гражданином. Все здесь
выглядит так же; но мои глаза все видят по-другому. У себя дома я чувствую
себя странно, словно не в своей тарелке. Я не уверен, что из меня получится
хороший покровитель местного крикет-клуба или бойскаутов. Но я, как вы уже
заметили, имею слабость к произнесению речей и смею сказать, что преуспеваю
в этом. Итак, Патрик Гор, вы слышали мое предложение. Оно достаточно
великодушно. Если же вы решите передать дело в суд, я сдеру с вас шкуру,
предупреждаю вас. А пока, господа, я готов отвечать на вопросы любого, кто
когда-либо меня знал. Мне и самому есть о чем спросить, и я брошу вызов
Гору.
Некоторое время после его речи в комнате стояла тишина. Голос его
обладал почти гипнотическими свойствами. Но все смотрели на Фарнли, который
встал и принялся стучать костяшками по столу. На смуглом лице Фарнли
читалось спокойствие, облегчение и некоторое любопытство, с которым он
рассматривал своего гостя. Он провел рукой под подстриженными усами и слабо
улыбнулся.
Увидев улыбку, Молли глубоко вздохнула.
- Ты можешь что-нибудь сказать, Джон? - подгоняла она мужа.
- Да. Я не знаю, почему он явился сюда со своей историей и на что он
надеется. Но то, что говорит этот человек, абсолютная ложь, от начала до
конца.