"Джон Ле Карре. Русский Дом" - читать интересную книгу автора

мистеру Барли Скотту Блейру, как бы я его ни обожал.
Он замолчал, недолгий гнев сменился рыцарственным участием. Женщина
дрожала. Дрожали не только руки, в которых она держала коричневую сумку, но
и шея. У ее строгого голубого платья был воротничок из старинного кружева, и
Ландау заметил, что воротничок трепещет и что кожа ее белее, чем кружево.
Однако в ее плотно сжатых губах и подбородке была решимость, которой он
невольно подчинился.
- Прошу вас, сэр, будьте любезны, помогите мне, - произнесла она так,
словно другого выхода не было.
Ландау, надо сказать, гордился своим знанием женщин. Он и этим
занудливо хвастался, впрочем, для этого были некоторые основания. "Женщины,
Гарри, это мое хобби, моя страсть, главный предмет изучения", - признался он
мне таким торжественным тоном, точно произносил масонскую клятву. Он уже не
помнил точно, сколько их у него было, но с гордостью сообщил, что число их
перевалило за сотню и ни у одной не было причин пожалеть об их знакомстве.
"Я играю честно, я выбираю со знанием дела, Гарри, - заверил он меня,
постукивая себя по носу указательным пальцем. - Ни перерезанных вен, ни
разбитых браков, ни горьких слов на прощание". Никому, включая меня, не было
ведомо, много ли тут правды, но, без сомнения, инстинкты, на которые он
полагался в своих похождениях, неплохо служили ему в оценке женщин.
Она была серьезна. Она была умна. Она была полна решимости. И в ней
притаился страх, хотя в ее темных глазах и светился юмор. И она обладала тем
редким качеством, которое Ландау в присущей ему витиеватой манере называл
Достоинством, которым Может Наградить Только Природа. Иными словами, в ней
чувствовалась не только сила, но и порода. И поскольку в кризисные моменты
наши мысли бывают непоследовательны, опираются на интуицию и опыт, он
осознал все это одновременно и смирился с этим еще прежде, чем она вновь
заговорила.
- Один мой советский друг написал значительное литературное
произведение, - глубоко вздохнув, сказала она. - Это роман. Великий роман.
Его содержание важно для всего человечества.
Она вдруг замолчала.
- Роман, - напомнил Ландау. И неожиданно для себя поинтересовался: - А
как он называется, дорогая?
Сила этой русской, решил он, не в браваде, не в безумии, а в глубокой
убежденности.
- Если у него нет названия, так о чем он?
- О том, что нужны дела, а не слова. Он отвергает постепенность
перестройки. Он требует действий, а не косметических изменений.
- Ловко, - сказал Ландау, на которого все это произвело впечатление.
"Гарри, она говорила, как моя мать: прямо в лицо, вздернув подбородок".
- Несмотря на гласность и пресловутый либерализм новых установок, роман
моего друга пока еще не может быть опубликован в Советском Союзе, -
продолжала она. - Мистер Скотт Блейр обещал издать его в Англии, не
раскрывая имени автора.
- Дамочка, - ласково сказал Ландау, наклоняясь к ней. - Если роман
вашего друга будет издан прославленной фирмой "Аберкромби и Блейр", вы
можете быть уверены в абсолютной секретности.
Ему нестерпимо захотелось пошутить, да и инстинкт подсказал, что
разговору следует придать легкость на случай, если за ними наблюдают. Поняла