"Джон Ле Карре. Русский Дом" - читать интересную книгу автора

милашка! Почему это мы тоскуем в одиночестве?" И один раз из пяти ему могло
повезти, что, по его представлениям, было приемлемым процентом, конечно,
если все забрасывать и забрасывать удочку.
Однако в этот вечер Ландау не думал ни о том, чтобы ему повезло, ни
даже о том, чтобы забросить удочку. Он думал о том, что снова всю неделю
выкладывался за гроши, или, как он более образно сказал мне, за шлюхин
поцелуй. И что ярмарка - книжная, кассетная или любая другая - отнимает у
него чуть больше сил, чем ему хотелось бы, впрочем, так же, как и любая
женщина. И чем скорее наступит завтрашнее утро и он улетит в Лондон, тем
лучше. И что если эта русская пташка в голубом не перестанет мозолить ему
глаза, пока он пытается подвести итоги, чтобы наконец расцвести компанейской
улыбкой и присоединиться к веселой толпе, то он, пожалуй, скажет ей пару
слов на ее родном языке, о чем впоследствии оба они пожалеют.
В том, что она русская, не было никакого сомнения. Только у русской
женщины всегда в руке пластиковая сумка на случай, если вдруг что-нибудь
удастся купить, - это скрашивает будничное существование (впрочем, сумку
может заменить и авоська). Только русская может быть настолько любопытной,
чтобы совать нос в чужие подсчеты. И только русская предваряет свое
вступление в разговор таким изощренным вздохом, который, если так вздыхал
мужчина, напоминал Ландау отца, зашнуровывающего ботинки, а если женщина -
то постель. Вот так, Гарри.
- Простите, сэр. Вы представитель "Аберкромби и Блейр"? - спросила она.
- Это не здесь, дорогая, - сказал Ландау, не поднимая головы. Она
заговорила по-английски, поэтому он ответил по-английски. Так он поступал
всегда.
- Вы мистер Барли?
- Я не Барли, дорогая. Ландау.
- Но это же стенд мистера Барли.
- Это стенд не мистера Барли. Это мой стенд. "Аберкромби и Блейр" -
рядом.
Все еще не поднимая глаз, Ландау ткнул карандашом влево, на
перегородку, позади которой зеленая с золотом табличка на пустом стенде
возвещала, что он принадлежит старинному издательству "Аберкромби и Блейр",
Норфолк-стрит, Стрэнд.
- Но стенд пуст. Там никого нет. - возразила женщина. - И вчера никого
не было.
- Ну да, все правильно, - ответил Ландау тоном, который никого не
расположил бы к дальнейшему раз - говору. И подчеркнуто уткнулся в свои
квитанции, ожидая, когда это голубое пятно удалится. Он понимал, что ведет
себя грубо, но она все не уходила, и ему захотелось нагрубить ей вдвойне.
- А где Скотт Блейр? Где человек, которого зовут Барли? Мне нужно
поговорить с ним. Это очень срочно.
Ландау уже ненавидел эту женщину с безрассудной яростью.
- Мистер Скотт Блейр, - начал он, подняв голову и уставясь на нее, -
известный своим друзьям под именем Барли, в самоволке, мадам. Короче, смылся
в неизвестном направлении. Его фирма забронировала стенд - это так. А мистер
Скотт Блейр - председатель, президент, генерал-губернатор, а может, и
пожизненный диктатор этой компании, кто его знает! Однако свой стенд он не
занял... - Ландау встретился с ней взглядом и почувствовал себя неловко. -
Послушайте, дорогая, здесь я зарабатываю себе на жизнь, так? Себе, а не