"Джон Ле Карре. Портной из Панамы" - читать интересную книгу автора

фигуры. Другое дело какой-нибудь безбородый юнец, худенький, как стебелек.
Но для таких джентльменов, как вы или я, нет, я бы сказал, это совсем не
то... - Он отмахнулся от еще нескольких рулонов. - Ну, вот это еще куда ни
шло...
- Превосходная альпака!
- Будьте уверены, сэр, - немало удивленный, ответил Пендель. - С
Андских высокогорий Южного Перу, ценится за невероятную мягкость и
разнообразие естественных оттенков - цитата из справочника по шерсти, если
уж быть честным до конца.
- Любимый материал моего отца. Он им чуть ли не клялся. Всегда
предпочитал. Или подавай ему альпаку, или ничего.
- Предпочитал, сэр? О боже...
- Да, он скончался. Там же, где и Брейтвейт.
- Что ж, единственное, что позволю себе заметить на этот счет, видимо,
ваш уважаемый отец знал толк в тканях! - воскликнул Пендель и снова вернулся
к своей любимой теме. - Ибо сам я всегда считал ткань из альпаки самой
легкой и элегантной, с ней ничто не может сравниться. Так всегда было и
будет, вы уж меня извините. Да никакие мохеры в мире, никакие камвольные
смеси с ней не сравнятся. Альпака обесцвечена уже в пряже, отсюда
разнообразие и богатство оттенков. Альпака чиста, прочна, это ткань, которая
дышит. Не беспокоит даже самую чувствительную кожу. - Он нежно дотронулся
пальцем до тыльной стороны ладони Оснарда. - А теперь скажите мне, мистер
Оснард, что к своему вечному позору и стыду использовал вместе с ней обычный
портной с нашей Сейвил Роу?
- Понятия не имею.
- Подкладку, - с отвращением произнес Пендель. - Обычный подкладочный
материал. Вандализм, вот как это называется.
- Да старик Брейтвейт перевернулся бы в фобу!
- Именно, сэр. Так оно и было. И мне ничуть не стыдно процитировать
своего учителя. "Гарри, - как-то сказал он мне, девять лет проработали
вместе, пока он стал называть меня Гарри. - Гарри, мальчик, то, что они
делают с альпакой, я б не сделал и с бродячим псом". Так прямо и сказал,
именно этими словами, до сих пор слышу его голос.
- Я тоже.
- Простите, сэр?
Пендель насторожился, Оснард же, напротив, сохранял полнейшее
спокойствие. Очевидно, просто не понимал, какое впечатление могут произвести
эти его слова, и внимательно перебирал образцы ткани.
- Боюсь, что не совсем понял вас, мистер Оснард.
- Просто старина Брейтвейт одевал моего папашу. Но это было
давным-давно. Сам я тогда был еще мальчишкой.
Пенделя так растрогало это заявление, что он на какое-то время лишился
дара речи. Он весь точно окаменел и смешно приподнял плечи. А затем произнес
бездыханным шепотом:
- Кто бы мог подумать, сэр. Простите меня. Это новая страница книги. -
Тут голос его немного окреп, и он добавил: - Ну, прежде всего смею заверить
вас, для меня это честь, огромная честь, принять, так сказать, эстафету от
отца к сыну. Два поколения, и оба обшивались в "П и Б"! Нет, здесь, в
Панаме, этого не бывает. Еще не доросли.
- А я-то думал, вы удивитесь.