"Джон Ле Карре. Шпион, вернувшийся с холода" - читать интересную книгу автора

красного вина.
За ужином он почти ничего не говорил, и она следила за ним с растущим
страхом. Наконец страх стал невыносимым, и она заплакала.
- Алек, о Господи, Алек.., что все это значит? Это прощание?
Он поднялся из-за стола, взял ее за руки, поцеловал так, как никогда
не целовал прежде, и нежно заговорил с ней. Он говорил долго, рассказывал
ей о чем-то, чего она не воспринимала и не понимала, потому что знала, что
это конец, а все остальное уже не имело значения.
- Прощай, Лиз, - сказал он и повторил:
- Прощай. И не ищи меня. Никогда больше не ищи.
Она кивнула и пролепетала:
- Как мы договаривались.
Она была рада холоду и ночной тьме на улице, в которой было не
разглядеть ее слез.
На следующее утро в субботу Лимас попросил лавочника отпустить ему в
кредит. Сделал он это весьма бесцеремонно, словно и не стремился получить
то, о чем просил. Он выбрал с полдюжины вещей на сумму не больше фунта, а
когда их упаковали и положили в пакет, сказал:
- Пришлите-ка мне лучше счет.
Лавочник криво улыбнулся:
- Боюсь, это невозможно, - сказал он, намеренно опустив обычное "сэр".
- Что значит невозможно? - заорал Лимас, и выстроившаяся за ним
очередь глухо заворчала.
- Вы не являетесь постоянным покупателем.
- Какого черта! Я таскаюсь сюда уже четыре месяца.
Лавочник побагровел.
- Прежде чем предоставить кредит, мы просим предъявить чековую книжку.
Лимас взорвался.
- Не пори чушь! - заорал он. - Половина твоих покупателей сроду не
видала чековой книжки и помрет, так и не увидев ее.
Это было чудовищной наглостью, поскольку полностью соответствовало
действительности.
- Я вас не знаю, - внушительно повторил лавочник, - и вы мне не
нравитесь. А теперь убирайтесь отсюда!
Он попытался вырвать у Лимаса пакет, но тот крепко держал его.
О том, что произошло вслед за этим, рассказывали по-разному. Одни
говорили, что лавочник, отнимая сумку, толкнул Лимаса, другие, что не
толкал. Так или иначе, Лимас ударил его. По свидетельству большинства
присутствовавших, даже дважды, не прибегая к помощи правой руки, в которой
все еще держал сумку. Кажется, он ударил не кулахом, а ребром ладони. А
потом тем же неуловимым быстрым движением - локтем. Лавочник рухнул как
подкошенный и замер. Позднее на суде было сказано - и не опротестовано
защитой, - что лавочнику были нанесены два телесных повреждения: первым
ударом раздроблена скула, а вторым выбита челюсть. Освещение этого
инцидента в ежедневных новостях было адекватным, но не слишком детальным.


Глава 6