"Джон Ле Карре. Шпион, вернувшийся с холода" - читать интересную книгу автора

Ей удалось усадить его, чтобы он смог выпить бульон. У него была
только одна подушка, диванных тоже не было, и ей пришлось снять с вешалки
пальто, скатать и подложить под подушку. Лиз было боязно притрагиваться к
нему: он жутко вспотел, короткие седые волосы были мокрыми и липкими.
Поставив стакан возле постели и придерживая его голову рукой, она поила
его из ложечки. После нескольких глотков бульона Лиз дала ему в той же
ложечке толченого аспирина. Она разговаривала с ним, словно с ребенком,
смотрела на него, иногда проводила рукой по голове и лицу и вновь и вновь
шептала: "Алек, Алек".
Постепенно дыхание у него выровнялось, и мучительная лихорадка
сменилась покоем сна: Лиз почувствовала, что худшее позади. Внезапно она
заметила, что почти стемнело... Ей стало стыдно, что она до сих пор не
прибралась тут. Она вскочила, взяла на кухне совок и щетку и с
лихорадочной энергией принялась за уборку. Нашла чистую скатерть и
аккуратно расстелила ее на ночном столике, потом вымыла чашки и блюдца,
которыми была беспорядочно уставлена кухня. Когда она закончила, было уже
полдевятого. Лиз снова поставила воду и подошла к постели. Лимас глядел на
нее.
- Алек, только не злись. Пожалуйста, не злись. Я уйду, обещаю тебе, я
уйду. Но позволь, я сначала приготовлю тебе нормальный обед. Ты ведь
болен, Алек, тебе нельзя дальше так, ты - о Господи, Алек! - Она
разрыдалась, прикрыв лицо руками, и слезы катились у нее между пальцев,
как у ребенка. Он дал ей выплакаться, глядя на нее карими глазами и
придерживая руками простыню.
Она помогла ему вымыться и побриться и отыскала пару чистых
простыней. Потом покормила его студнем и курицей, купленными в аптеке.
Сидя на постели, она смотрела, как он ест, чувствуя, что никогда еще не
была так счастлива.
Вскоре он снова уснул, Лиз прикрыла ему плечи одеялом и подошла к
окну. Раздвинув шторы, она выглянула наружу. Оба окна напротив были
освещены. В одном мерцал голубоватый свет телеэкрана, перед которым
неподвижно застыли люди, в другом молодая женщина закручивала волосы на
бигуди. Лиз стало так жаль их, что захотелось заплакать.
Она заснула в кресле и проснулась лишь к рассвету от холода и
неудобной позы. Подошла к кровати. Лимас поежился во сне под ее взглядом,
и она коснулась его губ кончиком пальца. Не открывая глаз, он нежно взял
ее за руку и привлек к себе, и вдруг ей ужасно захотелось его, и ничто
больше не имело никакого значения, она целовала его снова и снова, а когда
смотрела на него, ей казалось, что он улыбается.
Лиз приходила к нему еще в течение шести дней. Он был не особенно
разговорчив, а когда она однажды спросила, любит ли он ее, ответил, что не
верит в волшебные сказки. Она обычно лежала, положив голову ему на грудь,
а он иногда запускал свои толстые пальцы ей в волосы и довольно сильно
дергал, и Лиз говорила, смеясь, что ей больно. В пятницу вечером она
застала его одетым, но не бритым, и удивилась, отчего он не побрился.
Почему-то это ее встревожило. В комнате не было кое-каких привычных вещей
- часов и дешевого транзистора, стоявшего обычно на столе. Ей хотелось
спросить, что это значит, но она не решилась. Лиз принесла яиц и ветчины и
принялась готовить ужин, а он сидел на кровати и курил одну сигарету за
другой. Когда ужин был: готов, он вышел на кухню и вернулся с бутылкой