"Томас Карлейль. Французская революция. Гильотина" - читать интересную книгу автора

* Людовику XVI, принадлежавшему к младшей линии династии Капетингов,
после его низложения было присвоено гражданское имя Капет.

С воскресенья пополудни до вечера четверга (исключая временные
промежутки и паузы) проходит 100 часов, которые можно сравнить с часами
Варфоломеевской бойни, Арманьякской резни, Сицилийских вечерен или с самыми
дикими зверствами, занесенными в летописи мира. Ужасен час, когда душа
человека в припадке безумия ломает все преграды, попирает все законы и
обнажает все свои вертепы и бездны! Ибо Ночь и Ад, как давно было
предсказано, вырвались здесь, в Париже, из своих подземных темниц такие
ужасные, мрачно-смятенные, что на них мучительно было смотреть, но они не
могут быть и не будут забыты.
Читатель, серьезно смотрящий на эту адскую, смутную фантасмагорию,
различит несколько устойчивых, определенных предметов, но всего лишь
несколько. Он заметит в тюрьме Аббатства по окончании внезапного избиения
священников странный суд, который можно назвать судом мести или диким
самосудом; он образовался быстро и заседает вокруг стола с разложенными на
нем тюремными списками; председательствует Станислас Майяр, герой Бастилии,
знаменитый предводитель менад. О Станислас, тебя, ловкого наездника и
человека, не чуждого законности, мы надеялись встретить в другом месте, а не
здесь! Вот какую работу, стало быть, суждено тебе сделать, прежде чем навеки
скрыться с наших глаз! В Лафорс, в Шатле, в Консьержери* образуются такие же
суды и с такими же атрибутами: ведь то, что делает один человек, могут
делать и другие. В Париже около семи тюрем, полных
аристократами-заговорщиками; не обойдены даже Бисетр и Сальпетриер с их
подделывателями ассигнатой**: ведь у нас семьдесят раз семьсот
патриотических сердец в состоянии безумия. Имеются также и подлые сердца, и
самые совершенные в своем роде, если таковые понадобятся. Для них в этом
настроении закон все равно что не закон и убийство, как бы его ни называли,
такая же работа, как и всякая другая.
* Консьержери - тюрьма в Париже, занимающая часть здания Дворца
правосудия, в годы революции место заключения лиц, обвинявшихся в
контрреволюционной деятельности.
** Ассигнаты были выпущены во Франции во время революции (19-20 декабря
1789 г. ) в виде пятипроцентных государственных ценных бумаг, обеспечиваемых
конфискованными церковными и эмигрантскими землями. Впоследствии ассигнаты
превратились в бумажные деньги, курс которых постоянно падал.

И вот эти внезапно образовавшиеся самозваные суды заседают с
разложенными перед ними тюремными реестрами; вокруг них стоит необычайный,
дикий рев; внутри тюрьмы в ужасном ожидании сидят заключенные. Живо!
Произносится имя, скрипят засовы, и перед нами заключенный. Вопросов
предлагается немного (самозваный суд работает скоропалительно): роялистский
заговорщик или нет? Очевидно, нет. В таком случае заключенного освобождают с
криком "Vive la Nation!". Вероятно, да; и в этом случае заключенного
освобождают, но без крика "Vive la Nation!", или же приговор гласит: отвести
заключенного в Аббатство. "Значит, в Лафорс!" Добровольные экзекуторы
хватают осужденного, он уже у внешних ворот; его "выпускают" или "ведут" не
в Лафорс, а в ревущее море голов, под свод яростно занесенных сабель, пик и
топоров, и он падает изрубленный. Падает другой и третий, образуется груда