"Орсон Скотт Кард. Люди на краю пустыни " - читать интересную книгу автора

Затем идти в ближайший поселок и оттуда позвонить в Моаб.
Дивер все так и сделал, за исключением того, что не смог уйти, оставив
седло. Наставление гласило, что жизнь всадника дороже его седла, но парень,
который это написал, явно не вносил пятидолларовый залог за седло. А эта
сумма, между прочим, была равна его недельному жалованию. Дивер был не из
тех, кто разбрасывается такими деньгами. Вчера, на исходе дня, он пересек
какую-то дорогу. Ему надо туда вернуться, сесть на седло и пару дней ждать,
пока появится какой-нибудь грузовик.
Во всяком случае, согласно его собственному отчету, он хотел поступить
именно так. В общем, Дивер Тиг вернулся к мертвой Бетт, чтобы забрать
седло. Плохо, что он остался без лошади, в очередной раз подумал Дивер.
Подняв седло, он закинул его на спину. Оно все еще хранило тепло и пот уже
мертвой Бетт.
Он не пошел вдоль края пастбища по следам копыт своей лошади. Его
собственные следы могли вызвать еще большую эрозию, поэтому он решил без
нужды не рисковать. Он пошел по более густой траве, высаженной еще в
прошлом году. Довольно скоро он потерял из виду серые кусты полыни,
которыми была покрыта пустыня. Они находились слишком далеко, чтобы увидеть
их сквозь пелену влажного воздуха. Люди говорили, что в прежние времена
воздух был таким чистым и сухим, что можно было увидеть горы, которые
находились на расстоянии двух дней пути верхом. Теперь же он мог различить
только красноватые скалы, выступавшие из травы. Когда он к ним приближался,
они становились ярко-оранжевыми, а на расстоянии одной или двух миль
тускнели, приобретая сероватый оттенок. Эти объятые туманом скалы стояли
словно часовые.
Дивер так и не привык к этим колоннам из оранжевого песчаника, которые
под действием ветра приобрели самые причудливые очертания. Они вздымались
вверх прямо из влажной зелени пастбищ. Эти скалы совершенно не вписывались
в окружающий пейзаж. Они не совпадали по цвету. Твердый камень и мягкая
трава не имели ничего общего, и это было противоестественно.
Лет через пять, когда граница осваиваемых земель переместится еще
дальше, сюда придут фермеры, которые вспашут землю вокруг скал, не удостоив
своим вниманием последние остатки древней пустыни. Дивер представил себе,
как эти пылающие гневом скалы будут надменно стоять посреди наступающей
зелени разнообразных растений. Возможно, людям удастся покорить пустыню, но
им никогда не удастся сломить своенравных, обветренных ветеранов. Через
пятьдесят, а быть может, через сто или даже двести лет, когда Земля залечит
раны, нанесенные ей войной, восстановится прежний климат и здесь больше не
будет дождей. Вот тогда вся эта трава, все эти злаки почернеют и погибнут,
а фруктовые деревья станут голыми и высохнут, а потом их вырвет песчаная
буря, и в конце концов они превратятся в пыль. Тогда на земле опять не
останется ничего кроме полыни и этих каменных воинов, которые так и будут
стоять здесь, молча празднуя свою победу.
Однажды это обязательно произойдет. Но об этом не хотят задумываться
все эти первопроходцы со своими пахотными полями и садами, живущие в
маленьких городках, где все друг друга знают и ходят в одну церковь. Они
считают, что останутся здесь навсегда. Каждый из них получил свой клочок
земли и врос в него, словно пробка в горло бутылки. Когда я приезжаю к вам
в город, вы смотрите на меня исподлобья своими прищуренными маленькими
глазками, потому что видите меня в первый раз. Среди вас мне нет места, и