"Трумэн Капоте. Музы слышны (Отчет о гастролях "Порги и Бесс" в Ленинграде) " - читать интересную книгу автора

Исполнители помоложе от такой перспективы причмокнули, но один из них
выразил сомнение:
- Я спиртного в рот не беру. А они, не дай бог, станут произносить эти,
как их, тосты, - так как, чтоб, значит, без обиды?
Уолмсли пожал плечами:
- Не хотите - не пейте. Это необязательно.
- Точно, друг, - посоветовал обеспокоенному приятель, - никто не обязан
пить, коли не хочет. Не захочешь - мне отдашь.
Теперь вопросы лились рекой. Родители тревожились о детях. Будет ли в
России пастеризованное молоко? Будет, но, по мнению господина Лаури, нелишне
запастись "Старлаком" - он своих детей поит только им. А воду пить можно?
Да, без всяких опасений. Мистер Уолмсли пьет воду только из-под крана. Как
обращаться к советским гражданам? "Ну, - сказал Уолмсли, - "товарищ"
говорить не стоит. Господин и госпожа сойдет". - "А как насчет покупок,
дороговизна большая?" - "Чудовищная, но это неважно, купить все равно
нечего". - "Сколько градусов зимой?" - "До минус тридцати двух". - "А в
номере тепло?" - "Очень. Даже слишком".
С главным было покончено, и тут из задних рядов раздался голос:
- Здесь всякие бредни ходят. Говорят, за нами будут "хвосты".
- "Хвосты"? - улыбнулся мистер Уолмсли. - Не исключено. Но это не то,
что вы думаете. Если за вами и будут следить, то для вашей же безопасности.
Поймите, там на вас будут глазеть толпы. Это не по Берлину гулять. Так что к
вам наверняка кого-нибудь приставят. Безусловно.
- Факт тот, - вставил г-н Лаури, - что Министерство культуры очень
хотело, чтобы вы приехали, поэтому с вами будут обращаться наилучшим
образом, без придирок, не как с другими иностранцами.
Голос из задних рядов настаивал, не без разочарования:
- Мы слышали, что за нами будут следить. И вскрывать письма.
- А-а, - сказал Уолмсли, - это дело другое. Это само собой. Я,
например, всегда исхожу из того, что мои письма вскрывают.
Слушатели зашевелились, обводя собравшихся глазами с видом "я же
говорил!". Тут поднялась секретарша Роберта Брина, Нэнси Райан. Мисс Райан
(Радклифф-колледж, выпуск 1952 года) поступила в труппу три месяца назад, по
причине интереса к театру. Она из Нью-Йорка, синеглазая блондинка, высокая,
под шесть футов ростом, и очень похожая на мать, без конца фотографируемую
светскую красавицу, жену Уильяма Райнлендера Стюарта. Мисс Райан выступила с
предложением:
- Мистер Уолмсли, если письма вскрывают, то, может быть, лучше писать
открытки? Их можно читать не вскрывая, и они будут быстрее доходить.
Уолмсли явно не видел в идее мисс Райан плюсов - ни в смысле экономии
времени, ни в смысле избежания неприятностей. Между тем миссис Гершвин
вполголоса уговаривала Джерри Лоза ринуться в бой:
- Ну же, солнышко, спросите его насчет микрофонов!
Лоз поймал взгляд дипломата.
- Тут есть которые беспокоятся, - сказал он, - насчет такой
возможности, что у нас в номерах будут микрофоны.
Мистер Уолмсли кивнул.
- По-моему, возможность - это мягко сказано. Исходить надо из того, что
они там есть. Но, конечно, наверняка знать невозможно.
Последовала пауза. Миссис Гершвин теребила бриллиантовую брошку и,